Через несколько дней, закончив с индийскими коллегами составление программы планируемых геолого-поисковых и разведочных работ в штате Керала, я улетел из Тривандрама в Бомбей. На взлете, как обычно, взглянул на тропический зеленый ковер окрестностей города. Откуда-то с гор в сторону моря зелень пересекала голубая ленточка реки. Была ли это Ваманапурам, Карамана или Килли, сказать было трудно. Каждая из них в эти минуты вместе с десятками тысяч тонн речного песка и гравия тащила по дну зеленые зернышки хризоберилла и даже александрита, никогда еще не испытавшего на себе эффект искусственного света. Смогут ли они когда-нибудь порадовать глаз человека? Это очень трудно сказать.
Прошло четыре года. И вот в 1979 г. во время очередного облета индийских геолого-разведочных проектов, выполняемых под руководством ООН, мне вновь пришлось посетить Тривандрам. Уже два года международная группа экспертов-геологов различных специальностей вместе с индийскими геологами штата Керала вела поиски и разведку месторождений полезных ископаемых на территории штата. Было начато бурение месторождений графита, изучались находки золота на севере штата, на покрытых джунглями склонах Гат велись систематические поиски с применением современных геохимических методов. Изучались и месторождения самоцветов. Этим в свободное от разведки на графит время занимался доктор Магнус Гарсон, известный английский геолог, автор многочисленных статей и монографий по геологии и рудным месторождениям. На реках южной части штата появились добротно сбитые из досок бутары — простейшие приспособления для промывки больших количеств рыхлых речных отложений, известные залотоискателям всего мира. Промывая на таких бутарах определенные количества речного песка и гравия и отобрав отмытые самоцветы, можно в конечном итоге оценить выход самоцветов в каратах на кубометр песков и, таким образом, рекомендовать для добычи наиболее интересные участки.
По очень красивой, покрытой зарослями кокосовых пальм долине мы проехали к одной из бутар и провели опытную промывку. Ко всеобщему огорчению, самоцветов в промытом песке и гравии не оказалось. Правда, такой результат наиболее обычен, и если бы мы во время нашей часовой промывки извлекли хотя бы одно зерно хризоберилла — это была бы серьезная и маловероятная удача. Иначе не был бы хризоберилл драгоценным камнем.
Мы продолжаем наш маршрут, не переставая любо-ваться открывающимися взору все новыми и новыми яркими тропическими пейзажами. Виляя по предгорным татским долинам, в конце концов добираемся до огромного карьера, служившего источником щебня и бутового камня для строек Тривандрама. В крутых, сложенных светлой разновидностью гнейсов стенках карьера были отчетливо видны еще более светлые многочисленные пегматитовые жилы, пересекающие гнейсовые породы на всей площади карьера.
Пегматитовые жилы! Это очень интересно. Они не очень большие, более полуметра толщиной, но кто знает, какие редкие минералы можно встретить в этих удивительных творениях природы. Вооружаюсь карманной лупой и забираюсь на стенку, так что часть самой близкой ко мне пегматитовой жилы оказывается прямо перед глазами. Вот это да! Тут и без лупы есть, что посмотреть. В крупнокристаллической массе пегматита, сложенного в основном белым полевым шпатом с редкими пластинками черной слюды — биотита, разбросаны яркие под полуденным индийским солнцем зеленые и желтовато-зеленые округлые зерна величиной с мелкую горошину. Несомненно, это хризоберилл. И качество его достаточно высокое, отдельные зерна минерала кажутся почти прозрачными. Однако выбить кристалл хризоберилла из плотной породы совершенно невозможно. При ударах молотка даже вдали от зеленого кристалла он рассыпается на мелкие кусочки и самоцвет в мгновение перестает существовать. Невольно представляешь себе, как при выветривании и размыве пегматитовых жил яркие зеленые зерна освобождаются и, попадая в ручьи, выносятся в близлежащую реку. Чтобы окончательно убедиться в этом, выбираемся на поверхность и долго карабкаемся по склону, выискивая выход пегматитовой жилы.
Наконец, кто-то из индийских геологов в небольшом ложку находит сильно выветрелый, частично прикрытый почвой участок пегматита. С поверхности он сильно разрушен. Значительная часть полевого шпата уже превратилась в глину, с которой были перемешаны пластинки черной изрядно побуревшей слюды и зерна кварца* Ковыряем рыхлое месиво молотками и промываем добытый материал в близлежащем ручье. Вскоре из дресвы, состоящей из угловатых зерен кварца и пластинок черной слюды, мы с дрожью в пальцах извлекаем три желто-зеленых зерна хризоберилла. Они полупрозрачны и не представляют собою ценного ограночного материала. Но для нас это не имеет значения. Теперь совершенно ясно, что источником хризоберилла в речных отложениях южной части Кералы являются пегматиты, в которых этот минерал, как мы имели возможность убедиться, не так уж редок. Характерно, что пегматиты с хризобериллом, представляющим собою сложный окисел бериллия и алюминия, встречаются только среди специфических гнейсовых пород южной части Кералы, которые обогащены алюминием.
Таким образом, загадка появления хризоберилла в Керале теперь уже не загадка. Нет сомнения, что со временем эта часть Индии станет постоянным поставщиком прекрасных кристаллов хризоберилла и александрита на мировом рынке, обеспечив дополнительный доход для экономики штата Керала.
Мы возвращаемся в Тривандрам, нагруженные пробами и образцами, и весь обратный путь не перестаем обсуждать геологические результаты нашей поездки, а за окнами машин по-прежнему мелькают рощи стройных кокосовых пальм и яркая зелень рисовых полей. А вечером, в маленьком номере отеля под мерный шорох вращающихся лопастей вентилятора, прежде чем залезть под марлевый колпак постели, я долго записываю в дневник все, что узнал про вайдуриам. Может быть, когда-либо придется кому-нибудь об этом рассказать.
На острове Шри-Ланка
Между столицами Индии и Шри-Ланки прямого авиационного сообщения в 1979 г. еще не было. И, чтобы попасть из Дели в Коломбо, нужно сначала прилететь в Мадрас, попариться несколько часов в жарком аэропорту и затем вновь рейсовым самолетом компании «Эр Индия» совершить часовой перелет через пролив, отделяющий южную оконечность Индостанского полуострова от тропического острова Шри-Ланка. Уже минут через сорок после взлета внизу начинают проступать очертания острова. Сначала они очень расплывчатые и просто трудно понять, где кончается вода и начинается берег. Затем контуры береговой линии вырисовываются все более отчетливо, и вот уже видна омываемая белой ниточкой прибоя до удивления бесконечная полоса желтых, по-видимому, песчаных пляжей. Потом самолет начинает снижаться, и всюду, куда ни посмотришь, рощи кокосовых пальм, покрывающих большую часть поверхности суши под нами. Они посажены в шахматном порядке, и сначала сверху сразу не различишь, то ли это пальмы, то ли гигантская плантация ананасов. Потом, уже перед посадкой, становится ясно, что вся местность кругом покрыта этими грациозными кокосовыми деревьями. Они особенно красивы, когда густым заслоном окаймляют песчаные пляжи, слегка раскачиваясь под легким напором свежего морского ветра. Это легендарный остров Шри-Ланка.
Название острова Ланка появилось очень давно, впервые оно было встречено в древнеиндийской литературе. Затем получило распространение сложное санскритское наименование острова — Синхаладвипа, которое мусульмане очень быстро превратили в Сарандиб, а европейцы в Серендип. Впрочем, еще раньше у древних греков и римлян этот остров получил название Тапробан. С XVI в. островом поочередно владели португальцы, голландцы и, наконец, с 1796 г. англичане, после которых за островом утвердилось данное голландцами название Цейлон. Так было до 22 мая 1972 г., когда на независимом острове Цейлон была провозглашена республика Шри-Ланка.