Суринам — это небольшая страна, расположенная в северо-восточной части Южной Америки между двумя такими же небольшими странами — Гайаной с запада и Гвианой с востока. Гвиана до сих пор еще является французской колонией. С юга Суринам граничит с Бразилией. По оценке 1978 г. в стране проживало 450 тыс. жителей. При этом около 90 % от этого количества сконцентрировано в узком прибрежном поясе страны шириной всего несколько десятков километров. Далее к югу следует пояс малообитаемых влажных джунглей с участками саванны, а еще южнее, вплоть до границ с Бразилией, область труднопроходимых гористых джунглей, занимающая около 75 % территории страны.
В прибрежном поясе находятся всемирно известные и входящие в число крупнейших месторождения бокситов Суринама — Моэнго и Паранам. По производству этого вида сырья Суринам стоит на третьем месте в мире, поставляя на мировой рынок более 10 % товарного боксита. Огромные его запасы в прибрежной полосе Суринама являются лакомой приманкой для американских монополий и тайной причиной длительной политической неустойчивости, которую переживает страна, начиная с момента получения независимости в 1975 г.
В джунглях Суринама добывали золото, было известно еще много различных видов минерального сырья, но месторождения не были разведаны, и для их оценки требовалось проведение дополнительных работ.
Утром, чтобы осмотреть город, нужно было выйти пораньше из отеля. Было совсем не жарко, хотя на утреннем безоблачном небе ярко светило солнце. Не удивительно, что сразу же на ум пришла мелодичная песенка, неоднократно слышанная раньше по московскому радио: «Парамарибо, Парамарибо, Парамарибо — город утренней зари…» Только тогда ее не к чему было привязать. И вот он, Парамарибо, передо мной. Чистый, тропический зеленый городок на побережье океана. Преимущественно двухэтажные беленькие дома с галереями, под которыми можно удобно спрятаться от солнца и пройти во время дождя, создают впечатление южного уюта, которое дополняют стройные ряды высоких пальм на главной улице и цветущие деревья на площадях. Но особый интерес в Парамарибо представляли люди этого города. Такую удивительную смесь различных национальностей на сравнительно небольшой площади, в городе с населением, едва превышающим 150 тыс. человек, мне еще встречать не приходилось. Креолы, индийцы, негры, китайцы, европейцы, южноамериканские индейцы, индонезийцы — все перемешались в толпе на улицах города. По статистике 1978 г. больше всего в стране индийцев (37 %), затем следует коренное население — креолы (31 %), европейцев же всего 7 %. Можно долго стоять на улице и смотреть на проходящую публику, пытаясь подметить какую-либо закономерность в этом бесконечном разнообразии лиц, цвета кожи, покроя одежды и манеры поведения. В уличной толпе мне встретилась только одна группа суринамцев, составлявшая по данным статистики 11 % населения страны. Это негры суринамских джунглей — потомки чернокожих рабов, некогда обретших свободу в непроходимых влажных тропических лесах Центрального и Южного Суринама. Они до сих пор жили изолированно, ограничиваясь лишь необходимыми контактами с внешним миром. Возможно, мне удастся их увидеть, если состоится планировавшаяся поездка в джунгли на месторождения золота, олова и литиевых минералов.
Между тем начинаются рабочие будни, которые включают беседы с администрацией, дискуссии с руководством геологической службы и геологами, а также внимательное чтение отчетов о поисках минерального сырья, проводившихся в разное время на территории Суринама. Начинают здесь работать в 7 утра, а в 2 часа дня уже кончают. Это, конечно, здорово, по не для командированных, так как после обеда ты вынужден сам находить себе занятие. А в маленьком городке это не всегда легко.
На второй день, бродя после обеда по улицам, наткнулся на лавчонку ювелира. Ради профессионального любопытства зашел. По-моему, все выставленные здесь камни происходили из Бразилии. Дымчатый кварц, цитрин, аметист, несколько неплохих бериллов и аквамаринов, третьесортные изумруды. Спросил, нет ли у него чего-либо из Суринама и не слыхал ли он о гиддените. Нет, ничего суринамского у него нет, а о гиддените он никогда и ничего не слыхал. Вопрос остался вопросом. Кстати, об этом самоцвете мне ничего определенного не смог сказать и доктор Дальберг, один из ведущих суринамских геологов, с которым мы вели длительные беседы по различным аспектам геологических работ в стране.
Между тем была закончена подготовка к полевой поездке, точнее к выезду в джунгли. За имеющееся в нашем распоряжении короткое время, естественно, много увидеть нельзя. Мы сможем посетить несколько золотоносных россыпей и осмотрим крупный пегматит с минералами лития, тантала и олова. Хотя вопрос о гиддените не поднимался, но у меня все-таки мелькает мысль, что пегматит с минералами лития мог быть единственным местом в Суринаме, где могли найти красивый зеленый сподумен-гидденит, о котором, впрочем, никто из окружавших меня суринамских геологов никогда не слыхал.
В джунгли выехали 1 мая. В Москве, если учесть восьмичасовую разницу во времени, уже заканчивается первомайская демонстрация, а мы погрузились в «лэндровер», переправились на пароме через широкую реку Суринам; и устремились на восток по дороге, обсаженной пальмами и тропическими цветущими деревьями. Обилие зелени и красок радует глаз и хочется долго-долго любоваться этой яркой и чарующей картиной. Часа через два мы подъехали к поселку Албина, уютно разместившемуся на берегу широкой и полноводной реки Марони, несущей свои воды в Атлантический океан. На противоположной стороне реки Гвиана. С этого берега видна лишь небольшая часть зеленой полосы тропического леса. Природные условия Гвианы и Суринама очень сходны, так что вскоре можно будет составить впечатление и о знаменитых гвианских джунглях.
От Албины мы поплывем на пироге. Вот они стоят у берега, узкие и длинные, очень похожие на индейские пироги, которые приходилось раньше видеть на картинках. Но и сюда уже достиг технический прогресс: мы поплывем вверх по реке, против течения на лодке, к которой прикреплен подвесной мотор.
Наконец, забираемся в пирогу, с нами еще двое молодых чернокожих парней из поселка. Один из них, кормчий-моторист, сразу же садится за руль, мотор всхрапывает и тут же переходит на мерный перестук. Пирога быстро скользит по широкой реке вдоль зеленых холмистых берегов, заросших густыми джунглями, которых собственно и не видно. Мангровые заросли заходят в воду на несколько десятков метров и вдоль этого леса в воде мы и плывем. Справа у нас Суринам, слева — французская Гвиана.
Местами посреди реки встречаются большие, пушистые от тропической растительности острова. Правда, об их размерах судить трудно. Не ясно, где кончается растущая я воде зелень и начинается покрытая лесом твердая земля. Иногда суша прорывается к водной кромке и от этих мест в зеленую гущу уходит тропинка. Кто ее здесь проложил и зачем — неизвестно. Несколько раз мимо проплывали маленькие прибрежные деревушки, еле видные из-за густых зарослей. В этих местах нам приветливо махали рукой голые по пояс негритянки, которые, стоя по колено в воде, между узких пирог, полоскали в воде белье.
Наконец, мы причаливаем к берегу, где среди деревьев разбросаны плотно сплетенные из пальмовых листьев прямоугольные хижины с веерами тех же листьев на крыше. Оказывается — это базовый лагерь геологического департамента. Где-то невдалеке идет разведка на россыпное золото, и посещение этого участка включено на обратном пути в программу нашего маршрута. А пока мы в течение получаса наблюдаем оживленную жизнь лагеря, знакомимся с новыми попутчиками, которые присоединяются к нам на отдельной лодке, и трогаемся дальше.
Минут через тридцать (всего наше плавание заняло несколько более двух часов) мы опять сворачиваем к берегу и в разрыве между манграми достигаем «суши», сантиметров на десять затопленной водой. Это вызывает единодушное изумление наших спутников, приехавших на второй лодке. По их свидетельству, еще вчера здесь воды не было. Но это уже не имело значения. Пришлось идти по воде, а ее по мере углубления в лес становилось все больше и больше. Мы пробирались по узкой просеке, сделанной в джунглях лишь вчера. Вода уже доходила до колен, а дальше становилось еще глубже. Наконец, в гуще толстого тростника, между стволами деревьев, торчащими из воды, видим небольшую пластмассовую плоскодонку, по-видимому, доставленную сюда из арсенала геологического департамента. Больше трех человек сразу плоскодонка не поднимет, так что переброска всего состава через эту воду займет время. Забираемся в лодку с Дальбергом, с нами рабочий с шестом. Он начинает толкать лодку, а мы помогаем, хватаясь за тонкие стволы, торчащие из воды. Еле продираемся среди густой растительности. Наконец, въезжаем в зону более крупных деревьев, они растут пореже и наше продвижение облегчается. Внезапно вздрагиваем от громкого плеска. Рядом с упавшего дерева в воду плюхнулся небольшой аллигатор, по-видимому, еще детеныш, и моментально исчез. Наш кормчий на него никакого внимания не обратил, лишь молча потыкал палкой место, где он нырнул.