«Я был тогда, в XXIII веке, еще совсем молодым подростком. Однажды вдвоем вместе с девушкой, чуть старше меня по возрасту, мы попали внутрь машины времени. Каким образом и с какой целью — эту тайну я унесу с собой в могилу... Мы собирались отправиться в гораздо более раннее Время, но так уж случилось, что в тридцатых годах вашего века мы потерпели аварию... Я сильно ударился головой, в таком состоянии лететь дальше не имело смысла. Спутница моя была не в лучшем положении. Но не физические травмы были страшны...
Ужас сковал нас, когда выяснилось, что поврежденная машина не сможет вернуть нас обратно!! Возможно, существовал какой-то выход из этой ситуации, но я был тогда лишь несмышленым мальчиком и все, что смог придумать, — облегчить машину на вес самого себя. Пусть хоть один человек долетит домой, и поэтому без колебаний я затолкнул девушку внутрь. Кроме того, могло случиться так, что у машины не хватит энергии долететь до XXIII века, но где бы она ни совершила вынужденную посадку, везде она оказалась бы ближе к своему Времени и дальше от вашего жестокого века. Остаться в XX веке гораздо страшнее, чем где-нибудь... попозже. Тем более что мы хоть и слабо, но все же знали, чем опасно то место и именно то время, где находились...
СССР, начало тридцатых...
Именно поэтому в вашем Времени остался я. Поначалу я надеялся на какую-то помощь, но никто за мной так и не прилетел... Из-за травмы я какое-то время болел, меня подобрали добрые люди, и их семья стала впоследствии моей родной. И хотя отношение ко мне было хорошим, тем не менее, признаться, я почти возненавидел это Время. Первый шок прошел, когда я впервые в жизни прокатился на велосипеде. Самые незабываемые впечатления!!! Да, и в XX веке есть свои маленькие радости!..
Потом вырос, поехал учиться в Ленинград на библиотекаря. Стал встречаться с писателями, в основном с молодыми, которые тогда только-только начинали робко пописывать, но которые, как я помнил, обязательно прославятся. Не удивляйтесь, что у меня теперь столько рукописей и автографов писателей.
Я помнил, что скоро должны начаться бессмысленные аресты и расстрелы ни в чем не повинных людей, которые впоследствии будут осуждены всеми, в том числе и самими советскими людьми. Насколько мелочны и бессмысленны все эти революции, войны, вся эта суета, если заранее знать, к чему это приведет. Мне, как человеку инородному в этом Времени, ни во что нельзя было вмешиваться. Да и не было никакого желания участвовать во всем происходящем, это как читать детектив с известным финалом. Но одно дело — знать о грядущих событиях, другое дело — суметь воспользоваться своими знаниями. У себя мы не привыкли особенно держать язык за зубами, да и к тому же я «знал слишком много», вот и сболтнул лишнего. Формальной причиной было то, что я будто бы таскал в кармане пиджака фотографию Сталина с проколотыми булавкой глазами...
...Камера, куда меня поместили, была маленькой, зато народу в ней — под завязку. «Статьи» были в основном «политические», хотя мужики сидели в основном малограмотные. Исключение составлял один офицер, его «подвел под статью» сосед, которому не нравились чужие огуречные грядки под окном; сам сосед сидел в соседней камере, на него «настучали» другие. Офицер же мне и подсказал, как мне выйти из тюрьмы живым. Он понял, что я парень умный, но в «современном моменте» ничего не смыслю. Теперь, когда надсмотрщик приносил в камеру ежедневную порцию бумаги для курева, мужики подолгу терпеливо ждали, пока я из обрывков составлял фрагменты газет и устраивал им коллективные чтения. За компанию тоща я и втянулся в курение (в Будущем не было такой глупой привычки), зато через пару месяцев в политике разобрался на «отлично». Помогло и то, что, в отличие от остальных, я знал истинные цели Сталина и Гитлера, а значит, мог читать «между строк»...
Перед войной меня освободили. Попал служить в аэродромную службу бомбардировочного полка вблизи Баку. Во время финской войны все опасались, что англичане начнут бомбить кавказские нефтепромыслы. (Действительно такие планы Англией готовились, хотя, по другой версии, это был намеренный блеф: разведка Великобритании в марте 1940 года лишь подбросила Сталину фильм, в котором намекала, что тяжелые бомбардировщики «Веллингтон» с базы королевских ВВС в иракском Масуле готовы нанести удар по тогда единственному в СССР крупному району нефтепромысла в Баку. — В.Ч.) Я помнил, что Англия, наоборот, будет нашим (именно «нашим») союзником, что бомбежка Баку будет предотвращена «благодаря» действиям Гитлера, но... тюрьма кое-чему успела научить, и я «опасался» и «был бдительным», как все. И так же, как все,«верил» Сталину, соглашался, что война с Германией вовсе не начнется в 1941-м.