15 июля корабль был готов к выходу, и мы ожидали только попутного ветра; весь экипаж был совершенно здоров, исключая второго лейтенанта Захарьина, который в продолжение всего путешествия страдал от болезни. Недостаток в офицерах был для меня весьма чувствителен, потому что мне пришлось стоять на вахте попеременно с лейтенантом Шишмаревым; такой тягостной корабельной службы нельзя требовать от начальника подобной экспедиции, поскольку он и без того имеет довольно дел. Это путешествие для открытий, конечно, первое, которое счастливо совершено только двумя офицерами. Болезнь заставила лейтенанта Захарьина остаться на Камчатке, и теперь мне предстояло затруднительное плавание в Берингов пролив только с одним офицером, но это отнюдь не заставило меня колебаться, так как рвение лейтенанта Шишмарева, равно как и мое, нимало не ослабело. Вызывала печаль только невозможность полностью осуществить задуманное, так долго занимавшее мое воображение, ибо что могли мы совершить в Беринговом проливе, если один из нас всегда должен был оставаться на корабле? Естествоиспытатель Вормскиолд, взятый нами в Копенгагене, выразил желание остаться здесь, чтобы предпринять исследования по части естественной истории на высоких Камчатских горах; я поручил его покровительству лейтенанта Рудакова.
Поскольку экипаж мой, состоявший только из двадцати матросов, был недостаточен для предприятий в Беринговом проливе, то я получил по моей просьбе из местной команды еще шесть матросов, которых обещал привезти назад в следующем году, так как собирался опять зайти в Петропавловский порт по окончании исследования Берингова пролива. Российско-американская компания отпустила со мною одного алеута. Такая прибавка семи человек к экипажу была нам впоследствии весьма полезна.
Глава VIII. Плавание от Камчатки к Берингову проливу и оттуда к острову Уналашке
15 июля 1816 г. — 13 сентября 1816 г.
Отправление донесения государственному канцлеру. — Отход из Авачинской губы. — Астрономическое определение положения Берингова острова. — Густые туманы вблизи о. Св. Лаврентия. — Описание дикарей, найденных на острове Св. Лаврентия, их угощение, посещение ими корабля. — Странные обряды дикарей, обнаруженных на север ной оконечности острова. — Болезни, вызванные туманом. — Приближение к островам Гвоздева и открытие нового острова, названного Ратмановым. — Открытие к северу от мыса Принца Валлийского бухты. — Надежда открыть искомый проход. — Исследование найденного обширного залива. — Удобные якорные стоянки во вновь открытом заливе. — Открытие, что берега состоят из ледяных гор, имеющих земляной череп, поросший мохом и травой. — Находка мамонтовых костей внутри ледяных гор. — Открытие рукава, идущего в глубь материка. — мелководье около него, исследование найденного мелководья в будущем году. — Наименование открытого рукава заливом Доброй Надежды. — Опасность, в которой находились члены экспедиции. — Описание жителей берегов Америки. — Определение положения мыса Мульграва. — Открытие в берегах Америки обширного залива. — Выгодное положение открытого залива для торговли пушными товарами. — Описание открытого залива. — Плавание к берегам Азии и прибытие к мысу Восточному. — Сильное течение в Беринговом проливе. — Описание вида и положения мыса Восточного. — Описание чукчей и сравнение их с жителями берегов Америки. — Прибытие к заливу Св. Лаврентия. — Посещение корабля чукчами. — Пляски и увеселения чукчей. — Исследование еще неописанных частей залива Св. Лаврентия. — Доставка чукчами оленей для экипажа. — Прибытие чукчей из Мечигменской губы. — Вечная вражда чукчей с американцами. — Замечания о заливе Св. Лаврентия и о тамошних жителях. — Отплытие из залива Св. Лаврентия. — Сильный шторм. — Прибытие на Уналашку. — Распоряжения для путешествия в следующем году. — Увеселения на Уналашке
Оправив с нарочным государственному канцлеру донесения о первой части нашего путешествия со всеми произведенными наблюдениями и не дождавшись почты из С. — Петербурга (которая обыкновенно приходит сюда в это время года), мы оставили Авачинскую губу, несмотря на противный ветер.
20 июля в 9 часов утра мы увидели о. Беринга; эта покрытая снегом высокая и утесистая земля имеет вид весьма неприятный, живо напомнила участь знаменитого несчастного нашего мореплавателя Беринга, который здесь погиб. В небольшом расстоянии от берега мы плыли вдоль западной части острова и обогнули его северную оконечность. Из успешного наблюдения широты и долготы мы вывели широту северной оконечности западного мыса о. Беринга 55°22′17″с. и долготу, согласную с хронометрами, 165°55′53″в. Широта западной оконечности таким же образом найдена 55°17′18″с., а долгота ее 165°53′23″в. Оставив о. Беринга, я направил курс к западной части о. Св. Лаврентия.
26-го мы находились в широте 63°00′ с. и долготе 171°43′ з. Пользуясь благоприятным ветром, мы быстро шли вперед; с приближением о. Св. Лаврентия хорошая погода нас оставила: мы были окружены густым туманом, сопровождаемым беспрерывной слякотью. Поскольку от самого Берингова острова пасмурная погода не позволяла делать никаких наблюдений, то мы не могли достоверно знать наше положение; по корабельному счислению мы должны были находиться неподалеку от о. Св. Лаврентия, именно в 20 милях от SW его оконечности. Когда в 3 часа пополудни туман к N на самое короткое время прочистился, то мы увидели на NO 60° вершину высокой горы, но вскоре после этого туман опять стал непроницаемым, и мы должны были пролавировать в этом неприятном положении близ берега весь день и всю ночь; лот указывал нам дорогу. Стояние барометра при этой дурной погоде было всегда весьма высокое.
Несмотря на все старания, употребленные при постройке «Рюрика» для предохранения его от крыс, могущих причинить большой вред во время продолжительного путешествия, я сегодня узнал, что одна крыса показалась на палубе. Поэтому тотчас приступили к травле их и убили трех, которые, вероятно, зашли на корабль в Петропавловском порту, где их бесчисленное множество. А так как там этих животных не было до прибытия корабля «Надежды», то очень вероятно, что нами убиты потомки прежних моих спутников.
Жители острова Св. Лаврентия
Рисунок художника Л. Хориса
27-го туман все еще продолжался; мое терпение подвергалось жестокому испытанию. Я часто замечал, что при большой высоте барометра на твердой земле бывает прекрасная погода, между тем как в 1 миле от берега море покрыто густым туманом; поэтому я решил направить курс прямо к берегу, и опыт этот был удачен. Вскоре доставали лотом дно уже на 10 саженях, и это показывало близость берега; густой туман исчез, солнце просияло, погода была прекрасная, и взорам представились высокие, покрытые снегом горы. Ближайший берег был в 2 милях, туман скрывал протяжение земли на О и W; «Рюрик» находился в небольшой безопасной открытой бухте. На берегу были видны люди и шалаши. Желая познакомиться с жителями этого острова, не посещенного еще ни одним мореплавателем, а также доставить естествоиспытателям случай исследовать эту малоизвестную землю, я предпринял туда поездку. Немедленно были спущены на воду две четырехвесельные шлюпки, и я отправился с учеными в путь, вооружась саблями, пистолетами и ружьями. Поскольку было опасно бросить якорь в этой открытой бухте, «Рюрик» оставался под парусами, и лейтенант Шишмарев принял команду. Ветер слабо дул от SW, «Рюрик» должен был удалиться несколько от берега и вскоре скрылся в тумане. В недальнем расстоянии от берега встретилась байдара с десятью островитянами, которые без страха к нам приблизились, громко кричали, делали странные движения и, поднимая вверх лисьи меха, знаками звали нас к себе. Мы заметили скрытое в байдаре оружие и поэтому соблюдали величайшую осторожность. После некоторых приветствий, состоявших в том, что они несколько раз поглаживали себя обеими руками от лица до живота, первое их слово было: «Табако!». Я велел подать им несколько табачных листьев, которые они тотчас взяли в рот; после я видел, что они также курят из маленьких каменных трубок величиной с наперстки; взамен моих подарков они давали мне разные вещи своей работы. После этой дружественной мены я продолжал путь к берегу, что, казалось, весьма их устрашило; они беспокойно бегали взад и вперед, и многие, вероятно женщины, удалялись в горы. Некоторые из них довольно мужественно вышли к нам навстречу, но на их лицах изображался страх, который они тщетно старались скрыть под личиной вежливости; над всем, что бы мы ни делали, они смеялись безмерно, но как только какое-либо наше движение возбуждало в них хоть малейшее подозрение, то они принимали свирепый вид и располагались либо к побегу, либо к отпору, но когда узнавали свою ошибку, то тотчас делались опять учтивыми; их лица, испачканные китовым жиром, при быстрых переходах от смеха к злобе казались чрезвычайно забавными. Мы пристали к берегу напротив шалашей, и человек 10–15 островитян с большой готовностью помогали нам вытащить шлюпки из воды. Кажется, что остров посещается только летом, и островитяне занимаются здесь ловлей китов, моржей и тюленей, так как мы не заметили здесь прочных жилищ, а видели только небольшие шалаши, сделанные из китовых ребер и покрытые моржовыми кожами [49]. Глубокий вырытый в земле погреб, наполненный ворванью, вяленым тюленьим мясом и моржовыми клыками, доказывает, что дикари собирают здесь запасы на зиму. Знаками они дали понять, что их настоящее жилище находится на западе за видимым мысом, куда они нас приглашали; это показание подтвердилось приходом с той стороны другой байдары, на которой находились две предурные женщины с татуированными лицами, одетые, как мужчины. Я крайне сожалел, что не понимал их языка, ибо мог бы узнать много весьма любопытного об этом народе. Эти островитяне во многих отношениях похожи на описанных Куком жителей Нортонова зунда; они среднего роста, крепкого телосложения; их крайне неопрятная одежда состоит из звериных кож. Мой алеут, живший несколько лет на полуострове Аляска, утверждал, что как в языке, так и во всем прочем разница между этими обоими народами очень мала. Мы здесь видели разную европейскую железную и медную утварь; каждый островитянин был вооружен ножом длиной в аршин и украшен крупным бисером синего и белого цвета.