Сколько беспрестанно почти продолжавшаяся в Европе война, столько же и утверждавшееся после предшествовавших попыток англичан мнение о невозможности существования морского прохода на севере, были причиною, что эта задача, как неразрешимая, была оставлена; да и сомнительно, была ли бы когда-нибудь предпринята новая попытка, если бы его сиятельство господин государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев [8], которому свойственно составление великих предначертаний и для коего смелые предприятия имеют особенную прелесть, не дал бы первого к тому повода. Часто беседовал он со мною об этом предмете и изъявлял желание, чтобы еще раз предпринята была такая попытка. Он не покидал этой мысли, а чтобы, с одной стороны, я сам мог приобрести подробнейшие о сем предмете сведения, а с другой — был бы в состоянии снабдить капитана, которому поручено будет начальство над предполагаемой экспедицией, обстоятельными известиями о всех опытах прежних мореплавателей к отысканию северного прохода, равно как и мнениями тех мужей, кои особенно занимались этим предметом, сочинил я, во исполнение желания господина государственного канцлера, обзор всех путешествий к Северному полюсу, начиная от первого опыта славного Себастьяна Кабота в 1497 г. до последнего путешествия Кука. Этот обзор ясно показал, что хотя существование северного прохода весьма сомнительно, но что повторение попыток пройти с запада на восток и с востока на запад было бы, может статься, предприятием безнадежным. А потому, вскоре по прекращении войны с Англией, его сиятельство граф Николай Петрович решился приступить к исполнению и принять на себя все издержки такого предприятия.
В связи с отправлением английским правительством экспедиции к Северному полюсу столько писано было о возможности и, с другой стороны, о несбыточности счастливого успеха, что кажется, излишне бы было повторить здесь приведенные там доводы. По моему мнению, существование морского прохода на севере невозможно: неустрашимейшие английские и голландские мореходы многократно пытались приблизиться к полюсу, и никто из них не успел проникнуть даже до 81° широты. Утверждают, правда, что при очищении восточного берега Гренландии ото льда корабли доходили до 85° широты; но эти редкие плавания, совершенные притом во время чрезвычайного явления в природе, т. е. очищения берегов Гренландии ото льда, — явления, которое, по всей вероятности, вскоре опять исчезнет, не доказывают еще возможности дойти до самого полюса. Напротив того, обнаружение прохода на северо-востоке кажется не столь невозможным, чтобы не ошибиться, нужно было отыскивать этот проход как плаванием от востока на запад, так и другим — от запада на восток; первый путь представлял ту пользу, что можно было обозреть западные пределы Баффиновой губы и земли, лежащей к северу от Гудсонова пролива, которые, к стыду XIX столетия, все еще были неизвестны; другой же путь доставлял ту выгоду, что предполагал плавание по Южному [Тихому] океану и что обозрение северных берегов Америки могло быть полезно для наших владений, в той стране находящихся. Граф Николай Петрович вознамерился совершить оба предприятия, с тем только различием, что изыскание с запада на восток было бы предпринято на отправляемом из России небольшом корабле, другое же надлежало совершить годом позже и на его же средства из Америки одному из тамошних предприимчивых мореходов.
Об этом граф уже и вступил в переписку с некоторыми находящимися в Америке особами, но его сиятельством было решено отправить эту экспедицию не прежде как первая возвратится. Однако снаряженная два года спустя английская экспедиция сделала совершенно излишним исполнение этой части плана. Что же касается замысла пройти из Камчатского моря в Атлантическое или с запада на восток, то, конечно, опыты, предпринятые Куком и Клерком в Беринговом проливе, мало оставляли надежды проникнуть далее их к северу; но на берегу Америки, к северу и к югу от Берингова пролива, были еще места, которых не могли осмотреть те знаменитые мореходы; и это обстоятельство оставляло некоторую искру надежды обнаружить там бухту, имеющую сообщение, если не непосредственно с Баффиновым заливом, то по крайней мере с какою-либо впадающей в Ледовитое море рекой, каковых мы доселе уже знаем две, а именно: Меднорудокопную (Copper mine river) и Мекензееву. Таковой рекой удобнее было бы пройти в Атлантическое море, нежели через Берингов пролив вокруг Ледовитого мыса (Icy cape). Сколь бы, впрочем, ни казалось маловероятным обрести именно здесь отыскиваемый проход, при всем том нельзя окончательно отвергнуть его существование, пока не будет исследовано это пространство, особенно к югу от Берингова пролива, составляющее 100 миль. Но если бы даже предполагаемое путешествие и не привело к обнаружению связи обоих морей, оно доставило бы разные немаловажные выгоды для наук, особенно для мореходства, а именно: 1. Подтвержденная новым опытом уверенность в невозможности проникнуть от Берингова пролива далее к северу, хотя туда доходили уже Кук и Клерк, и, следовательно, что морской проход оттуда в Атлантическое море не существует. 2. Изучение того берега Америки, который из-за мелководья не был обозреваем знаменитым английским мореходом, следовало ныне произвести как водою на байдарах, так и сухим путем [2]. 3. Если окажется невозможным исследовать берега Америки к северу от Берингова пролива до Ледовитого носа (мыс Барроу), каковое предприятие из-за малости корабля могло быть выполнено только при самых благоприятных обстоятельствах, то в таком случае приступить к означенному исследованию сухим путем, чтобы узнать, сколь далеко простирается тот берег к северу и под которым градусом широты начинается его поворот к востоку. Если бы это сухопутное путешествие, при всей суровости климата в тамошних странах, оказалось возможным, то оно доставило бы весьма важные сведения о внутреннем состоянии этой совершенно неизвестной части Америки. 4. Двукратное плавание через все Южное море (Тихий океан) в совершенно различных направлениях, безусловно, немало содействовало увеличению наших сведений об этом обширном океане и о обывателях островов, рассеянных по нему в великом множестве; равным образом надлежало ожидать весьма богатых приобретений по части естественной истории, ибо господин государственный канцлер назначил для этой экспедиции, кроме корабельного врача, еще искусного естествоиспытателя. Итак, полагаемое предприятие было бы весьма важным для распространения наук и по беспримерности своей достойно было бы, даже при строжайшем беспристрастии, величайшей хвалы. <…>
Частный человек не мог употребить на такое предприятие весьма значащей суммы, еще менее можно было того ожидать от графа Николая Петровича Румянцева, поскольку он и без того уже издерживает большую часть своих доходов на разные дорогостоящие ученые предприятия и на многие патриотические учреждения; а потому устройство такого предприятия соответственно предназначенной цели и так, чтобы оно не превосходило средств графа, было, может статься, столь же затруднительной задачей, как и самое отыскание прохода. Сперва положено было отправить обработанные части небольшого судна в 25 или 30 тонн на корабле, принадлежащем Американской (Российско-американской) компании [9], в селения, находящиеся на северо-западном берегу Америки; офицер, которому поручено было бы начальство над предполагаемой экспедицией, должен был сесть на тот же корабль с штурманом, который был бы ему помощником, и с несколькими предприимчивыми людьми; а судно они собирали бы на Уналашке или на Кодьяке (Кадьяке). Это предначертание, которое потребовало бы менее расходов, нежели все прочие, осталось без исполнения, поскольку лес для построения судна занял бы слишком много места на небольшом компанейском корабле. Посему и было вновь положено построить в казенном Адмиралтействе из дубового леса судно в 70 или 80 тонн с подвижными килями по системе английского капитана Шенка; само же построение поручить искусному корабельному мастеру Разумову; но и сей план рушился. Частных верфей в Санкт-Петербурге нет, да и дубовый лес имеется только в Адмиралтействе; поэтому надлежало решить, купить ли в чужих краях корабль, построенный из дубового леса, который обошелся бы, однако, слишком дорого, или построить таковой из соснового леса. И так как в Финляндии строятся из этого леса весьма прочные корабли, то и решились построить оный в Або или в Вазе, хотя и казалось рискованным предпринять на корабле, построенном из соснового леса, путешествие, которое должно было продолжаться три или четыре года. В то же время положено было построить корабль большей величины, нежели сперва назначалось, — не только потому, что за определенную на покупку корабля сумму можно было выстроить из соснового леса вдвое больший корабль, но и потому, что надлежало учесть особенное обстоятельство, на которое нельзя было бы не обратить внимания, если бы корабль, по первоначальному назначению, был выстроен из дубового леса. Обстоятельство это состояло в том, что по указанному предначертанию корабль должен был переплыть океан, а потому ему часто предстояло вступать в сношения с дикими обитателями прежде уже известных или вновь открытых островов. На небольшом же корабле и экипаж мог бы по соразмерности быть только малочисленным, а тем самым корабль мог подвергнуться опасности претерпеть нападение от островитян, каковые примеры в Южном океане уже бывали. А потому величина корабля и определена была уже не в 80, а в 180 тонн; экипаж же должен был состоять из 20 матросов. Для такого путешествия, конечно, корабль и в 180 тонн мал, не из-за опасности от валов во время сильной бури, как подумать могли бы читатели, не сведущие в мореходстве, но и по причине малого для офицеров и ученых удобства к покою и к ученым их упражнениям, что при трудном и продолжительном путешествии есть немаловажное обстоятельство, а также и по малости пространства к помещению собираемых в пути любопытных произведений природы. С другой стороны, малая величина корабля, назначенного к путешествию для совершения открытий, сопряжена с особыми выгодами даже и по части учености. Небольшой корабль может гораздо ближе подойти к берегу и потому быть в состоянии исследовать и определить многое гораздо с большей точностью, нежели то на большем корабле возможно. Например, во время этого путешествия коралловые острова исследованы с большей точностью и тщательностью, нежели когда-либо. Равным образом на большем, чем «Рюрик», корабле не последовало бы открытия при берегах Америки к северу от Берингова пролива большой губы, укрывшейся от Кука и Клерка.