Больше, как Танька ни старалась, соединиться не получалось.
— Обиделась, — решила Танька. — Подумала, что испугалась.
Вызов маминого духа с помощью иголки с ниткой тоже не получился. Все было сделано по инструкции, найденной в сети. Вечер, открытое окно, три свечи, лист ватмана с кругом, вокруг буквы и цифры. Круг разделен пополам на «да» и «нет». Иголка на нитке острием в центре круга. Танька, закрыв глаза, раскручивала иголку и ждала, когда она успокоится и покажет хотя бы «да» или «нет». «Мама, ты здесь?» — спрашивала Танька. Иголка пять раз показала «да», пять раз — «нет».
— Методы царя Гороха, — сказала Светлана, школьная подруга. — Я тебе скину программу, которая генерит четыре случайных числа. Первое — номер страницы, второе — номер строки, третье — номер слова в строке, четвертое — сколько слов надо прочитать. Бери любую книгу и сразу узнаешь ответ.
— А как я буду знать, что это мама?
— Напиши в соцсетях: «Мама, я хочу с тобой поговорить». Если у нее есть выход в Скайп, то за твоей страничкой она точно следит. Только сотри запись через пять минут, чтобы тебя сумасшедшей не считали. Да, Пушкина не бери. Он следит, когда его используют, устал уже от наших глупостей.
Танька взяла книгу Жванецкого. Первое, что подсказал программа было: «Старость без женщины».
— Это про отца, — прошептала Танька.
«По пересеченной местности», получилось вторым.
— Надо ехать в Переславль-Залесский — радостно вздохнула Танька.
«Восемь километров».
— От города? — спросила Танька саму себя.
«Животом», — пояснил Жванецкий.
— Не понимаю, — Танька отложила книгу.
— Что тут непонятного? — сказала Светлана по телефону. — Тебе где-нибудь на природе надо проползти восемь километров.
— И что тогда будет?
— Тебя простят.
— Глупости все это! Как она может знать страницы всех книг?
Потом мама начала сниться. Она сидела у кровати и смотрела на дочку. Танька просыпалась, включала свет, оглядывала стул, на спинке которого висел ее халатик, рабочее кресло у стола, потом долго лежала с открытыми глазами.
— Сереж, поехали в лес. Сделаем шашлык, погуляем, грибы поищем.
Танька поняла, что в Москве она не решит свою проблему.
— Отлично, — сказал Сергей, — я знаю отличные места на берегу Оки.
— Нет, давай на север, к Переславлю-Залесскому. Я там однажды с родителями была, хочу вспомнить детство.
Забитая до Пушкина Ярославка. Потом поток машин стал ускоряться, после Сергиева Посада шоссе стало свободным.
— Куда именно? — спросил Сергей, когда они подъезжали к Переславлю.
— Останови машину.
Танька вышла на обочину, спустилась на луг, подняла руку. Справа от шоссе ей показалось теплее. Да, именно туда, где на горизонте темнел лесок.
— Первый поворот направо, потом туда, — Танька махнула рукой.
— Ты помнишь это с детства?
— Я не помню, я чувствую.
В лес вела грунтовая дорога. Сухая, пыльная. Под колесами потрескивали сучья, машину потряхивало на ямах.
— Далеко еще? Мы уже километров десять отмахали. Тут такие ямы — боюсь машину на брюхо посадить.
— Не знаю, давай еще немного.
Вот! Запылали щеки, забилось сердце, стало трудно дышать.
— Останови, где тебе удобно. Поищем тут полянку.
Полянки не было. Зато был журчащий ручей и небольшая каменистая площадка на берегу.
— Здесь даже шезлонги поставить некуда.
— Неважно, тащи мангал, готовь шашлык, а я погуляю.
— Грибами тут не пахнет.
— Это тоже неважно. Мне надо побыть одной. Не обижайся.
Так, куда идти? Конечно вверх по ручью! Сколько же тут камней и поваленных стволов! Ничего, только туда. С каждым шагом сердце бьется все сильнее. Встречный ветер, мешающий идти. Ветер горячий, обжигает щеки. Листья не шелохнутся, а ее глаза слезятся. Слезятся от её ветра. Её ветра! Только она его чувствует. Надо еще немного — там станет тихо, можно будет сесть и осмотреться. Вот старый пень, покрытый мхом. Он прямо светится. Это тут. Сколько энергии! Это не так, как в Москве под ивами. Тут нетронутый запас. Как для нее берегли. Но что это? На пень взобралась белка. Она что, не чувствует ветра, горячего потока, который тут льется прямо из земли? Сидит с шишкой в зубах, на нее смотрит. Не боится. Таня подошла вплотную, протянула руку. Белка неподвижна, но смотрит внимательно. Не бойся, глупышка! Мы только с тобой знаем, что это за место. Коснулась беличьей головы. Белка вздрогнула, но не ушла. Погладила голову, спинку. Белка подняла и опустила хвост, положила шишку на пень. Смотрит без страха. Они друг друга понимают.