Что гораздо более важно, полотенце являет собой неоценимый психологический фактор. По невыясненным пока причинам, страги (страг — не хайкер), когда они видят, что у хайкера есть с собой полотенце, то они автоматически полагают, что у того есть также зубная щетка, мочалка, мыло, пачка печенья, фляжка, компас, карта, моток веревки, спрэй от насекомых, водолазный костюм, скафандр, и т. д. и т. п. Посему, страги не задумываясь снабжают хайкера любым из перечисленных или прочими необходимыми случайно «потерянными» предметами. Страги в этом случае рассуждают так: человек, который исколесил Галактику вдоль и поперек, терпел лишения и неудобства, ночевал черт знает где, преодолевал непреодолимое, преодолел его наконец и при этом умудрился не забыть, где у него полотенце, — это вне всяких сомнений человек, которому можно доверять.
Кстати, этим объясняется происхождение одной фразы хайкерского жаргона: «Эй, ты суссовался с Фордом, с этим прунтягой? Вот чуцан, который не забывает, где у него полотенце!» (суссоваться — знать, слышать о, встречать, заниматься любовью с; прунтяга — крутой парень; чуцан — чисто конкретно крутой парень.)
Покоившийся на полотенце в рюкзаке Форда Префекта Суб-эфирный Сенс-О-Матик замигал чаще. Высоко над поверхностью планеты огромные желтые глыбы начали распускаться гигантским веером. В Йодрелл Бэнк народ решил, что настало время спокойно попить чайку.
— У тебя есть с собой полотенце? — внезапно спросил Форд у Артура.
Артур, боровшийся в это время с третьей пинтой, вскинул голову:
— Что? Нет… А что, должно быть?
Он уже устал удивляться, все равно смысла не было.
Форд раздосадованно цокнул языком.
— Пей, — напомнил он.
В этот момент с улицы — сквозь тихое бормотание бара, сквозь звуки музыкального автомата, сквозь икоту алкаша, сидевшего рядом с Фордом над стаканом виски, который Форд в конце концов ему купил — просочился глухой рокочущий звук.
Артур подавился пивом и вскочил на ноги.
— Что это?! — заорал он.
— Не беспокойся, — сказал Форд. — Они еще не начали.
— Слава Богу, — выдохнул Артур и успокоился.
— Это, скорее всего, сносят твой дом, — Форд допил пиво.
— Что?! — опять заорал Артур. Внезапно чары Форда рассеялись. Артур дико поглядел сквозь него и подбежал к окну.
— Боже! И правда! Они сносят дом! Какого черта я делаю в баре, Форд?
— Теперь это уже не имеет никакого значения, — беспечно ответил Форд. — Пусть себе развлекаются.
— Развлекаются? — взвился Артур. — Развлекаются!
Он еще раз бросил взгляд в окно, чтобы убедиться, что речь идет об одном и том же.
— К черту такие развлечения! — взревел Артур и выбежал из бара, грозно размахивая полупустой кружкой. Если судить по провожавшим его взглядам, сегодня ему определенно не удалось завоевать симпатии у собравшихся.
— Остановитесь, вандалы! Разрушители! — голосил Артур. — Полоумные варвары! Остановитесь немедленно, слышите!
Форду пришлось последовать за ним. Напоследок он торопливо попросил у бармена четыре пакетика арахиса.
— Прошу Вас, сэр, — бармен бросил пакетики на стойку. — Двадцать восемь пенсов, будьте любезны.
Форд был более чем любезен — он дал бармену еще одну пятифунтовую банкноту и сказал, что сдачи не надо. Бармен внимательно посмотрел на банкноту, а затем на Форда. Его вдруг пробрал озноб: он испытал мгновенное острейшее ощущение, которого не смог понять, ибо до него ничего подобного не испытывал ни один человек на Земле. Дело в том, что в моменты сильного стресса любое живое существо издает тончайший подсознательный сигнал. Этот сигнал передает точное и, в общем-то, жалобное осознание того, насколько далеко находится данное живое существо от места своего рождения. На Земле невозможно быть дальше, чем за шестнадцать тысяч миль от места своего рождения, а это на самом деле не так уж и далеко, поэтому подобные сигналы слишком ничтожны, чтобы быть замеченными. Форд Префект в этот момент находился под воздействием сильного стресса, и он был рожден за шесть сотен световых лет отсюда, в ближайших окрестностях Бетельгейзе.
Бармен дрогнул, подавленный убийственным осознанием непостижимого расстояния. Он не знал, что все это значит, но посмотрел на Форда Префекта с новым чувством уважения, почти благоговения.