Одним из художников, в творчестве которого ярко отразилась проблематика пореформенной эпохи, является Н. Н. Ге, бывший в числе основателей Товарищества передвижных художественных выставок.
Николай Николаевич Ге родился в семье украинского помещика, в Воронеже. Детские и юношеские годы он провел на Украине, в поместье своего отца, где он не раз бывал свидетелем страшных картин крепостнического произвола. Они оставили неизгладимый след в его памяти. «…Я не забыл с тех пор то, что потом назвал неволей народной», - говорил впоследствии художник. В годы обучения в киевской гимназии и затем в университете Ге познакомился с произведениями А. И. Герцена, который стал любимым писателем художника и во многом определил его духовное развитие. В 1850 году Ге поступил в Академию художеств. В 1857 году после представления диплома на тему «Саул у Аэндорокой волшебницы» Ге получил право на заграничную поездку.
Первые сюжеты, над которыми работал Ге в Италии, были почерпнуты из истории Древнего Рима. Им были созданы эскизы картин «Смерть Виргинии» (1857 - 1858) и «Любовь весталки» (1857 - 1858). Вслед за Брюлловым, создателем «Последнего дня Помпеи», Ге задумал дать изображение сильных драматических коллизий Однако обе картины остались ненаписанными. Причиной этому послужило то крушение классических идеалов, которое испытал художник, столкнувшись с реальными противоречиями действительности. Не понимая конкретно-исторического характера общественных противоречий, Ге истолковывал их как вечную борьбу идеальных стремлений человечества с личными, эгоистическими стремлениями, разъединяющими людей. Ему нужен был сюжет, в котором он мог бы выразить эту идею. Сюжет был найден художником в евангельской легенде о Тайной вечере *. Сюжет этот таков: во время пасхальной трапезы Христос говорит своим ученикам, что один из них предаст его. Ученики в смятении пытаются догадаться, кто же станет предателем. [* Картина «Тайная вечеря», за которую Ге в 1863 году получил звание профессора, находится в Русском музее. В галерее имеется ее уменьшенное авторское повторение 1866 года.]
Изображая евангельскую сцену, Ге лишает ее религиозно-мистического звучания. Он стремится, опираясь на памятники древнеримской культуры, исторически точно восстановить бытовую обстановку отдаленной эпохи. Образы учеников Христа получают в картине вполне определенные национальные черты, что естественно лишило их той идеальности, которая была обязательным требованием художественных канонов религиозной живописи. Однако Ге не преследовал целей, стоящих перед собственно исторической живописью. Он видел в своей теме возможность раскрыть реальное столкновение противоречивых идей и нравственных принципов. «Священное писание не есть для меня только история, - говорил Ге. - Когда я прочел главу о «Тайной вечере», я увидел тут присутствие драмы». В основе этой драмы, по мысли Ге, лежал конфликт между «идеализмом» и «материализмом». «Иуда был хорошим учеником Христа, он один был иудей, другие были из Галилеи. Но он не мог понять Христа, потому что вообще материалисты не понимают идеалистов» *. В столкновении двух этих принципов, из которых первый олицетворен в образе Христа, второй в образе Иуды, Ге видел сущность происшедшего между ними конфликта. Этот конфликт и составляет главную тему «Тайной вечери». [* Ге, неправильно истолковывая термины «идеализм» и «материализм», употреблял их для обозначения двух противоположных нравственных принципов. Под «идеализмом» он понимал отрицание определяющего значения для человека частных материальных интересов, отстаивание идеалов правды, добра и справедливости. «Материализм» в понимании Ге являлся утверждением чисто материальных потребностей, с вытекающими отсюда своекорыстием и эгоизмом.]
Обращение Ге к вопросам морали непосредственно вытекало из его восприятия современной действительности. Взяв отвлеченную легендарную тему для картины, он попытался отразить в ней конкретное противоречие современного ему общества, где игра корыстных интересов сталкивалась с идеалами человечности, справедливости и свободы, которые отстаивала революционная демократия. Отражение в картине Ге острых социальных противоречий и жгучих моральных проблем способствовало тому, что она была высоко оценена русской передовой демократической критикой, в частности Салтыковым-Щедриным. Реакционная же критика во главе с Погодиным встретила «Тайную вечерю» Ге в штыки.