Особого внимания заслуживают небольшие картины Шишкина с изображением дубов: «Дубки» (1886), «Дубовая роща» (1886), «Дубы. Вечер» (того же времени). По отношению к ним трудно говорить о научном бесстрастии художника. Он ищет выражения «характера» дерева, как портретист ищет выражения характера человека. Он любуется крепкими, коренастыми стволами дубов, несущими широкошумные зеленые кроны, радуется ощущение их крепости, раскрывает в них поэзию мощного жизнеутверждения. Ощущением своеобразного лесного уюта привлекает наиболее знаменитая картина Шишкина «Утро в сосновом лесу» (1889). Густая лесная чаща изображена здесь пронизанной светом восходящего солнца, в котором как бы тает суровость могучих елей. На переднем плане, расположившись на старой сломанной сосне, радуясь теплу и свету, резвятся медвежата (животные в картине были написаны К. А. Савицким).
В картинах Шишкина последнего периода, также посвященных изображению леса, возникает новая лирическая нота. Не столько создание объективной картины мира, сколько выражение своей любви к этому миру, раскрытие его привлекательности для человека составляет теперь основную задачу Шишкина. Характерно, что в ряде его картин этого периода появляется изображение человека. Такова, например, картина «В лесу графини Мордвиновой» (1891). Она изображает любимый мотив Шишкина - густую лесную чащу. Но в ее сумрак проникают солнечные лучи, а земля под деревьями устлана мягким, пушистым мхом. В центре картины - небольшая фигурка седобородого лесника, всю свою жизнь прожившего здесь и глубоко сроднившегося с природой. Аналогична по своей теме, а главное по лирическому характеру трактовки образа, картина «Дождь в дубовом лесу» (1891).
Саврасов и Шишкин были теми художниками, которые определили своим творчествам основное направление русской пейзажной живописи. Но это направление выдвинуло в России еще ряд крупных талантов, из которых в первую очередь должен быть назван Федор Александрович Васильев. Так же, как и его старшие современники, Васильев стремился постигнуть и выразить в своем творчестве красоту сельской русской природы. Одна из его первых картин изображает пыльную дорогу, пролегающую между двумя рядами крестьянских домов («Деревенская улица», 1868). В архитектуре деревенских изб с крутыми высокими кровлями Васильев увидел своеобразную величавую красоту. Небо в картине не нависает над землей, оно свободно уходит вверх, сияя своей бездонной синевой, в которой тают легкие белые облака. Их движение в вышине отражается на земле игрой светотени, оживляющей все пространство картины, обогащающей воздушностью ее строгую перспективу.
В своих первых работах Васильев шел по пути отыскивания в русской природе сильных зрительных впечатлений. Так, в «Деревенской улице» краски усилены по сравнению с реальными красками русской природы, особенно в цвете неба. В пространстве картины, сильно развернутом вверх, нет ощущения характерной для русского пейзажа широты, преобладания спокойных и плавных горизонталей. Несколько из ранних работ Васильева посвящены изображению грозового или предгрозового состояния природы, когда особый характер освещения и порывы ветра сообщают пейзажу тревожный, несколько фантастический характер. Такова картина «Возвращение стада» (1868) и ряд других. В 1870 году Васильев совместно с художниками Репиным и Макаровым совершил поездку на Волгу, которая оказала большое влияние на дальнейшее развитие его творчества. Волга дала художнику ощущение широкого размаха русской природы. Но при ярком ощущении масштабности русской природы Васильев постоянно сохранял интерес к ее рельефу. Самая задача живописи понималась Васильевым как лепка форм. В этом смысле характерно следующее его высказывание, сохраненное Репиным в воспоминаниях: «О, я всегда работаю маленькими колонковыми (кисточками), ими так хорошо лепить и рисовать формочки… А мазать квачами как заборы, такая гадость, ненавижу мазню…» Сам Репин следующим образом характеризует технику Васильева: «Прелестно у него выходили на этюде с натуры эти лопушки на песке, в русле Воложки. Как он чувствует пластику всякого листка, стебля. Так они у него разворачиваются, поворачиваются в разные стороны и прямо ракурсом на зрителя. Какая богатейшая память у Васильева на все эти, даже мельчайшие детали. И как он все это острым карандашом чеканит, чеканит, как гравер по медной доске…» Нетрудно по этому описанию узнать в Васильеве ученика Шишкина. Но, восприняв от своего учителя любовь к деталям, Васильев сочетал ее со стремлением изображать природу широким планом. «А потом ведь всегда он обобщает картину до грандиозного размера», - этими словами заканчивает Репин свою характеристику Васильева.