Непосредственно по выходе из училища Левитан работает в окрестностях Москвы - в Звенигороде, Абрамцеве, на даче у Чеховых в Бабкине и в соседней деревушке Максимовке. Холмистые, покрытые зеленью и пересеченные ручьями и речушками москогаские окрестности дают богатую пищу художественной наблюдательности Левитана. Оя фиксирует свои впечатления в огромном количестве этюдов с натуры и создает целый ряд небольших картинок. Бодростью и свежестью веет от этюда «Первая зелень» (1883), легшего в основу картины того же названия, но написанной в 1887 году, «Мостика» и целого ряда других.
Одной из лучших работ этого периода является «Березовая роща», начатая в 1885 году и законченная в 1889 году. Эта небольшая картина - один из примеров удивительного мастерства художника в передаче богатейших цветовых оттенков в пределах одного тона и в переходах в близлежащие тона. В картине господствует зеленый цвет, то сквозящий на солнце, приобретая золотистую теплоту, то углубляющийся в тенях до синевы. Глядя на эту картину, мы воспринимаем пронизанную солнцем клейкую листву, теплый, вибрирующий воздух, игру световых бликов на стволах деревьев и траве. Решающее значение в дальнейшем развитии творчества Левитана имели его поездки на Волгу. Первая была предпринята летом 1886 года. По-видимому, образ великой русской реки, прославленной в народных песнях, волновал Левитана еще задолго до поездки. По его собственным словам, написанным А. П. Чехову, он «ждал Волги, как источника сильных художественных впечатлений», но на первый раз был раздосадован ею. Стояло ненастное, холодное лето, и скрытая от взора упрямым дождем Волга осталась для Левитана таинственной и недоступной. Но тем более она манила и притягивала его к себе.
В 1886 году, то есть в год своей первой поездки на Волгу, Левитан начал работать над картиной «Вечер на Волге», оконченной в 1888 году. Узкая и косая полоса берега с вытянутыми на песок лодками, стальная поверхность воды и простертое над ней свинцовое небо - вот тот немногословный природный мотив, который передан в картине. Но несмотря на это, она захватывает зрителя гораздо сильнее, нежели изображения живописных звенигородских уголков.
Округленные очертания волжских берегов подсказали художнику плавные линии композиции этой картины. Рисунок, намечающий их, скуп и выразителен. Он заставляет глаз зрителя подняться по отлогому и плавно округленному берегу, задержаться на далеко выступающей в воду косе и затем вернуться по спокойной прямой линии дальнего берега, оживленной пологим подъемом. Желая придать движению глаза замедленную мерность, соответствующую плавному течению реки, Левитан использует ритмическое расположение лодок вдоль берега, не разрушая этим основного движения, но слегка задерживая его.
Тем же задачам характеристики русских просторов подчинен и колорит картины, в сумеречной гамме которого Левитан раскрывает гармонию свинцово-серебряных тонов.
Картина «Вечер на Волге», при своей немногословности в рисунке и колорите, поражает удивительной верностью образа природы. Поражает той силой, с которой удалось художнику в первом же произведении, посвященном изображению великой русской реки, передать самое существенное и типичное: песенный волжский простор.
В процессе дальнейшей работы Левитана над волжской темой окончательно рассеялось его первое впечатление об унылом однообразии волжского пейзажа, и Волга предстала на его полотнах во множестве своих обликов.
В картине «Вечер. Золотой плес» (1889) зеркальная гладь воды отражает теплое золото вечернего сияния зари, заливающей своим ровным светом безоблачное небо. Мягкой линией обозначены очертания отлогого, но высоко поднимающегося холма ближнего берега. С этой картиной особенно связываются слова, сказанные о Левитане М. В. Нестеровым: «Солнце не часто светит «а его картинах, но если светит, то и греет и дает отраду усталому сердцу».
Если в картине «Вечер. Золотой плес» Левитан создал образ природы в час отдохновения, так необходимого «усталому сердцу», то в картине «После дождя. Плес» он показал природу в ее будничном облике. Поэзия серого дня раскрыта им как поэзия обновленной и помолодевшей природы, настроения светлых надежд. Дождь, смывший пыль с крыш домов, с кустов у реки, увлажнивший землю и бока старых лодок и барж, сообщил свежесть и глубину краскам природы. Тусклые крыши небольших домиков приречного городка превратились в зеркала, собирающие солнечный свет. Кажется, только отгонит ветер дождевые тучи, и начнется работа на стоящих у причала баржах, вступит в свои права прерванный дождем обычный день, полный труда и забот. Об этих трудах и заботах напоминает нам буксирный пароход, взбирающийся вверх по течению реки у ее дальнего берега.