— Но… сегодня?
Форд уже взял себя в руки.
— Да, — весело ответил он. — Меньше, чем через две минуты, по моим подсчетам.
Бармен не мог поверить сказанному; и чувству, которое он только что испытал, он тоже не мог поверить.
— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил он.
— Нет, — ответил Форд, засовывая арахис в карман.
Кто-то в притихшем баре хрипло рассмеялся. Ему показалось смешным, что все вдруг ни с того ни с сего сошли с ума.
Сосед Форда был пьян вдрызг. Его затуманенный взор обратился к Префекту.
— Я думал, — сказал он, — что если будет конец света, то мы должны лечь лицом вниз или закрыть голову руками, или еще что-то такое.
— Если хотите, — пожал плечами Форд.
— Так нам в армии говорили, — продолжал тот, и его взгляд снова отправился в долгое путешествие, целью которого был стакан с виски.
— А это поможет? — спросил бармен.
— Нет, — ответил Форд и одарил его дружеской улыбкой. — Прошу прощения, — сказал он, — мне пора. — И, помахав рукой на прощанье, он выбежал на улицу.
Все молчали еще с минуту, а потом, к общему замешательству, хриплый рассмеялся снова. Девица, которую он притащил с собой, сердечно ненавидела его уже около часа и, возможно, немало обрадовалась бы, если бы узнала, что через полторы минуты или около того он неожиданно испарится, превратившись в облачко водорода, озона и окиси углерода. Впрочем, в тот момент она будет слишком занята, испаряясь сама.
Бармен кашлянул. Он услышал, как его голос произнес: — Последние заказы, пожалуйста.
Огромные желтые нечто начали опускаться, все быстрее и быстрее.
Форд знал это. И этого не хотел.
Артур почти добежал до дома. Он не замечал, как вдруг стало холодно, он не замечал сильного ветра, он не замечал странного, неизвестно откуда взявшегося дождя, который лил, как из ведра. Он не замечал ничего, кроме развалин под гусеницами бульдозера, когда-то бывших его домом.
— Варвары! — выкрикивал он. — Я отсужу у вашего городского совета все деньги! Я вас повешу, утоплю и четвертую! И высеку! И буду варить вас в кипящем масле, пока… пока… пока не решу, что с вас хватит!
Форд быстро бежал за ним. Очень, очень быстро.
— А потом я все это сделаю еще раз! — кричал Артур. — А когда закончу, соберу все, что осталось, в кучу, и станцую на ней чечетку!
Артур не заметил, что рабочие бегут прочь от его дома, что мистер Проссер в ужасе уставился в небо. Мистер Проссер увидел, что сквозь облака прорываются огромные желтые нечто. Невозможно огромные желтые нечто.
— И буду прыгать, — на бегу вопил Артур, — пока не натру мозоли, или мне в голову не придет что-нибудь еще ужаснее…
Он поскользнулся и упал ничком, покатился и перевернулся на спину. Он, наконец, заметил, что творится что-то неладное. Он указал пальцем в небо.
— Что это за чертовщина? — взвизгнул он.
Чертовщина, чем бы она ни была, перечеркнула небосвод чудовищной желтизной, разорвала его пополам с сумасшедшим грохотом и исчезла вдали, а воздух ворвался в ее след с таким бум! которое могло бы метра на два вдавить уши в череп.
За ней последовала еще одна, и все повторилось, только бум! было намного громче.
Трудно точно сказать, что в этот момент делали обитатели планеты, потому что они в общем и сами не знали, что им делать. Ни в чем не было смысла — прятаться в дома, выбегать из домов, беззвучно выть, подняв лицо к небу. Во всем мире улицы городов были забиты людьми, перекрестки дорог превращались в месиво из машин, а грохот накатывался и катился дальше, словно цунами, над горами и долинами, пустынями и океанами, и казалось, вминал в землю все, на что обрушивался.
Только один человек стоял и смотрел в небо спокойно. В глазах у него была жуткая тоска, а в ушах — резиновые затычки. Он отлично знал, что происходит, знал с той самой минуты, когда его суб-эфирный ощущатель запищал в ночной тишине в раскрытой сумке, и он испуганно проснулся. Именно этого ждал он долгие годы, но когда он расшифровал сигнал, сидя в одиночестве в своей маленькой темной спальне, его охватил холод и сердце сжалось. Неужели из всех народов Галактики, что могли появиться и сказать «Привет!» планете Земля, это должны были быть именно вогены?
Но он все же знал, что надо делать. Как только воздух перестал дрожать и корабли вогенов скрылись, он стал рыться в сумке. Он выбросил «Иосифа и его плащ мечты (установка цвета фирмы „Техниколор“)», выбросил текст «Христа» — они не пригодятся там, куда он отправляется. Все на месте, все приготовлено. Он знал, где его полотенце.
Внезапно на Земле воцарилась тишина. Пожалуй, она была даже хуже, чем грохот. С минуту ничего не происходило.
Огромные нечто недвижно висели в небе. Они висели недвижно, огромные, тяжелые, прочно обосновавшись в небе, бросая вызов законам природы. Многие из землян едва не сошли с ума, пытаясь сообразить на что же они смотрят. Корабли инопланетян висели в небе точно также, как не висят в небе кирпичи.
Все еще ничего не происходило.
Затем вдруг послышался легкий шорох, вездесущий и всепроникающий. Каждый проигрыватель в мире, каждый телевизор, приемник, магнитофон, громкоговоритель, каждый динамик на Земле включился сам собой.
Каждая жестянка, крышка мусорного банка, каждый кусок ржавого железа, каждое окно стали одной акустически совершенной звуковоспроизводящей системой. За минуту до исчезновения, Землю использовали как самую огромную систему для обращения к общественности.
Но услышала общественность не музыку, и не звуки труб — просто голос.
— Люди Земли, прошу внимания, — сказал голос, и он был удивителен. Точнее, удивителен был превосходный квадрофонический эффект с таким низким уровнем искажения, что у всех звукооператоров слезы наворачивались на глаза.
— С вами говорит Воген Простетник Джелц из Галактического совета по планированию гиперпространства, — продолжал голос. — Как вам, без сомнения, известно, планы развития периферийных районов Галактики включают в себя постройку гиперпространственной экспресс-ветки, проходящей через вашу звездную систему. К сожалению, ваша планета подлежит сносу. Процесс сноса займет менее двух минут по земному времяисчислению. Спасибо за внимание.
Передача окончилась.
Невиданный ужас обхватил внимавших землян. Ужас медленно двигался сквозь толпы, и это выглядело так, словно под листом бумаги с рассыпанными по нему железными опилками двигался магнит. Паника сопровождала ужас, порождая желание бежать куда угодно. Бежать было некуда.
Увидев это, вогены снова вышли в эфир. — Не стоит вести себя так, словно вы об этом не знали. Со всей проектной документацией можно было ознакомится в районном проектном отделе на Альфе Центавра уже пятьдесят ваших земных лет назад, так что у вас было достаточно времени, чтобы внести любую жалобу в установленном порядке. Теперь поздно говорить об этом.
Вогоны снова отключились, и эхо разнеслось над планетой. Огромные корабли медленно развернулись с поразительной легкостью. В дне каждого открылся люк: пустой черный квадрат.
К этому времени кому-то удалось добраться до передатчика, найти нужную длину волны и передать вогенам просьбу сжалиться над Землей. Что было передано, не слышал никто, но все слышали ответ. Снова зазвучал тот же голос, и он был полон раздражения.
— Что значит — вы никогда не были на Альфе Центавра? Бог мой, земляне, это же всего 4 световых года отсюда. Извините, но уж если вы не интересуетесь тем, что вас непосредственно касается — это ваше личное дело. Включить лучи уничтожения.
Из люков на Землю хлынул свет.
— Что за чертова ленивая планета, — сказал голос. — Нисколько не жалко. — И стих.
Ужасающая тишина.
Ужасающий звук.
Ужасающая тишина.
Строительный флот вогенов скрылся в чернильной звездной пустоте.