Натурализм
Однако одновременно с академическим эклектизмом одно течение конца XVI и всего XVII века сообщило итальянской живописи особую окраску. Это так называемый натурализм. Можно сказать, что вся жизнь итальянского искусства за эти века прошла в борьбе именно этих двух почти одновременно возникших начал, и эта борьба оживила на время искусство Италии и дала ему возможность рассеять по всему свету приобретения, добытые той или другой из враждовавших сторон.
Караваджо
Мощным теоретическим (и практическим) основателем натурализма является Микель Анджело Меризи, прозванный Караваджо по местечку в Ломбардии, откуда он был родом (1569? — 1609). Этот художник провозгласил до того неведомый в искусстве принцип: единственная цель живописи заключается в точной передаче природы, единственный ее идеал — в красоте действительности. Ломбардец Караваджо, так же как и его менее сильный сверстник и единомышленник генуэзец Строцци, пришли доканчивать свое художественное воспитание в Венецию — туда же, куда явились Лодовико и Агостино Карраччи. Но если последние учились на примерах Тициана и Веронезе, в которых так много пластических элементов и так полно разработана формальная сторона, то “натуралисты” нашли себе руководство в творчестве Джорджоне, Бассано, Бонифацио, Бордоне и отчасти Тинторетто. Декоративная сторона, идеализация форм для них не играли роли, и лишь видимость казалась достойной интереса. В дальнейшем рассадником искусства Карраччи явились Рим и Болонья, два интеллектуальных центра Италии, менее других итальянских городов одаренных деятельностью. Судьба завела беспокойного авантюриста Караваджо в Неаполь, в среду самой кипящей жизненности, и здесь основалась его “школа”, давшая между прочими художниками такого гиганта живописи, как испанца Рибейру, и оказавшая через последнего решительное влияние на всю испанскую живопись. Впрочем, и в Риме, где Караваджо жил первое время после Венеции, он успел создать многочисленных последователей, особенно среди нидерландцев и французов, которые затем, вернувшись на свои родины, положили там основание новому живописному течению, приобретшему в некоторых странах и на известные периоды доминирующее значение.
Интереснее гораздо линия “натуралистов”, и в особенности произведения ее родоначальника — первоклассного мастера Караваджо (1569? — 1609). Сын каменщика, Караваджо понял тонкое учение Леонардо о светотени простейшим образом и стал писать картины, в которых действительно изображены люди и предметы, озаренные ярким белым светом, бросающим черные, густые тени. Эффект этих картин среди слащаво-манерного искусства разнообразных эклектиков был ошеломляющим, а разительный успех формулы убедил самого изобретателя в том, что с него только и начинается настоящая живопись — истинное соперничество с натурой. Нечто подобное произошло и в середине XIX века, когда на смену умиравшему академизму выступил Курбе.
Сам Караваджо представлен в Эрмитаже прекрасно. Смелость и прямо какая-то дерзость, с которой он обыкновенно трактовал религиозные темы, обнаруживается в его “Мучении св. Петра”. Особенно поражает своей грубой правдивостью налитая кровью голова старца-апостола, вовсе как будто не шепчущего молитвы, а заливающегося ужасным воплем. Голова эта лишена идеализации, зато представляет из себя чудный “кусок живописи”. Действительно, до Караваджо не писали так просто, сильно и уверенно. Прекрасной, но тоже совершенно прозаичной картиной является “Девушка с лютней”, быть может, та же картина, которую художник считал своим шедевром.