Следующее великое имя новой греческой словесности – Дионисиос Соломос (1798–1857). Он получил образование в Италии, но большую часть жизни прожил на родных Ионических островах. Его заслуга в использовании разговорного варианта языка – димотики, в противовес кафаревусе – искусственному языку на основе древнегреческого, который был официальным в Греции вплоть до 1976 года (подобное наличие двух вариантов одного языка напоминает ситуацию в Норвегии – см. соответствующий раздел). Почти сто пятьдесят лет стихи в Греции писались на димотике, а проза – на кафаревусе. Первые две строфы «Гимна Свободе» Соломоса стали национальным гимном страны. В поэте интересно то, что итальянским он владел лучше, чем греческим, но стихи на нем, с которых он начинал и которыми он закончил, были посредственными; другая любопытная особенность – практически все его произведения остались незаконченными, при жизни было опубликовано лишь несколько стихотворений. Второй поэт, чьи стихи окончательно утвердили победу димотики, – Костис Паламас (1859–1943).
# димотика
# кафаревуса
На рубеже ΧΙΧ-ΧΧ веков в Александрии (где имелась значительная греческая община) жил Константинос Кавафис (1863–1933), скромный чиновник египетского министерства. Малоизвестный при жизни, сегодня он считается величайшим греческим поэтом Нового времени, всемирно известным. В России о нем писал с восторгом Бродский, который и познакомил с ним широкого читателя. Кавафиса можно сравнить с Ф. Пессоа – поэты мирового значения из малых стран. Причем оба получили английское образование и начинали писать по-английски. Стихи Кавафиса полны референций к античной классике, порой пессимистичны, порой ироничны, отличаются высоким мастерством и глубиной мысли. Он был далек от современных ему течений и школ, и в русской поэзии ему соответствие – стихи Бродского на греко-римскую тематику.
Нобелевской премии в греческой литературе удостоились два поэта – дипломат Йоргос Сеферис (1900–1971) и Одисеас Элитис (1911–1996). Оба малоизвестны за пределами родины и близки к модернизму. Из прозаиков можно упомянуть Никоса Казандзакиса (1883–1957), чья слава основана на удачных экранизациях его романов «Грек Зорба» и «Последнее искушение Христа».
Римская литература
О времена, о нравы!
Значение литературы Древнего Рима для человеческой цивилизации трудно переоценить. Латинский язык, на котором она создавалась, оставался официальным языком Западной Европы более чем на тысячелетие после падения Римской империи и оказал большое воздействие на современные европейские языки. Образы и темы римской литературы служили источником вдохновения для писателей, художников и композиторов вплоть до самого последнего времени. Практически любая национальная литература Запада носит отпечаток ее воздействия.
Латинский язык оставался официальным языком Западной Европы более чем на тысячелетие после падения Римской империи и оказал большое воздействие на современные европейские языки
Свою письменность римляне переняли от греков, возможно, через посредство своих соседей-этрусков. Первые века существования Рима словесность сводилась к записи законов, основных событий и религиозных обрядов. Одновременно существовало устное творчество. В начале письменной литературы стоят три имени: пленный грек Ливий Андроник (284–204 до н. э.), Гней Невий (270–201 до н. э.) и Квинт Энний (239–169 до н. э.). Ливий Андроник создал первую трагедию на латинском языке (около 240 до н. э.) и перевел с греческого «Одиссею», отчего его и считают самым первым римским писателем, хотя язык своей новой родины он знал недостаточно. Гней Невий во времена вторжения Ганнибала в Италию написал эпическую поэму «О Пунической войне» (о 1-й Пунической, не о той, когда участвовал Ганнибалов которой впервые использовал легенду об Энее, а Квинт Энний создал стихотворные «Анналы» об истории Рима, причем ввел в поэзию гекзаметр, позаимствованный у греков. Творения всех трех авторов до нас не дошли, вытесненные в последующие века произведениями их преемников, и известны лишь по цитатам.
Зато сохранились комедии Плавта (254–184 до н. э.) и Теренция (190–159 до н. э.), подражавших поздней греческой комедии Менандра, но перенесших действие в понятные зрителям римские условия. Плавт писал грубее и проще, ориентируясь на простонародье, тогда как Теренций предпочитал тонкий юмор и более культурного зрителя, ему принадлежат слова «я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Их современником был видный политик («Карфаген должен быть разрушен») Катон-старший (234–149 до н. э.), известный не только тем, что в восемьдесят лет принялся изучать греческий язык, и борьбой с порчей нравов, но и трактатом «О сельском хозяйстве» – первом прозаическом произведении римской литературы, до нас дошедшем.