Я позвонила в Румбурк сообщить радостную новость.
— И когда же ждать иерусалимского чуда?
— В ближайшее время. Если что, у меня есть номер домашнего телефона.
— Чудеса на телефонные звонки не отвечают. Такое может произойти только с вами. И только однажды.
Доктор Шпрингер как в воду смотрел. У Фишеров с утра до вечера работал автоответчик. Женский голос предлагал продиктовать номер телефона. «Спасибо, с вами обязательно свяжутся».
«Зовите меня Эрих!» — сообщила я автоответчику и положила трубку.
Доктор Шпрингер не отзывался на звонки. Видимо, он уже жил после смерти и видел жизнь в полном объеме. Частный самолет в его стереокино так и не залетел.
Губная помада
Внучатые племянники Мириам Бренер ищут еврейские корни. Я-то тут при чем? Дочитав сбивчивое письмо из Кельна (иврит не знаем, немецкий и английский — да, будем благодарны за любую помощь), я сообразила, почему оно адресовано мне.
Мы встречались с Мириам однажды, лет двадцать тому назад. Я приехала к ней из‐за работы над фильмом про кабаре в Терезине. В афише значилось имя Греты Штраус, с коим, я полагала, она и явилась на свет. Не помню, но как-то выяснилось, что она живет в Герцлии и зовется Мириам Бренер. Я позвонила ей, она подтвердила, что была в Терезине, но ни в каком кабаре не участвовала. Это ошибка. Но, если я тем не менее решу к ней приехать, она с удовольствием меня примет.
1 декабря 1997 года в одиннадцать утра восьмидесятилетняя Мириам Бренер ждала меня на автостанции в Герцлии. Маленькая, перекособоченная, в ярко-красной кофте.
Она за рулем. Она любит яркие цвета. Помада в морщинистых, но ухоженных руках ложится алыми дугами на рот. Чмок-чмок перед зеркальцем, поехали. Ее младшая сестра одевается блекло и выглядит старше. «Яркое молодит, не правда ли?»
Приехали. Мириам выкарабкалась из машины. Увидев у подъезда разбросанные рекламные проспекты, она подобрала «все это безобразие» и выкинула в контейнер.
Она страж порядка. Дома ни пылинки, все на своих местах: фотографии Праги на стенах, семейные — в серванте, ваза с цветами — на журнальном столике, ничего от богемы. Какое кабаре? На всякий случай показала ей афиши. Верно, имя ее, но Гретой Штраус она была до замужества, не в Терезине. Какое-то выступление она там видела… Ей так хочется мне помочь. Может, обратиться к… Последовал список имен, со всеми названными я уже встречалась.
Мириам расстроилась, не надо было соваться с афишами. Я сказала, что мне все про нее интересно, абсолютно все.
— Прямо-таки абсолютно все? — Мириам вскинула брови. — А моему сыну Гидеону — ничего. Я сказала ему: приходи, у меня будет в гостях женщина, то есть ты заодно узнаешь про мою жизнь. Так он вечером заехал и оставил мне этот прибор: «Пусть гостья жмет на кнопочку, а я потом послушаю».
Грета Штраус (Мириам Бренер), 1932. Архив Е. Макаровой.
Мириам Бренер и Елена Макарова, Герцлия, 1997. Фото С. Макарова
На столе стоял допотопный магнитофон.
— Не волнуйся, характер у меня легкий, удароустойчивый. Представь себе, только вышла замуж — сразу война, сразу Гитлер, Терезин, Освенцим… Ты пьешь кофе? Вот тебе спецкофе. Гидеон такой любит, я для него специально варю.
Кофе — сплошная горечь. Зато в красивой чашечке.
— Ты куришь? Гидеон тоже курит. Вот тебе его пепельница. Жмешь на кнопочку?
— Да.
— Я родилась в последний год существования Австро-Венгрии, представляешь себе? Второго января 1918 года в Брно появилась такая хорошая девочка. Смотри не на меня, на фото!
— А где фото?
— Видишь толстуху в пинетках?
— Вижу.
— Я была хорошей девочкой. Но не единственной. У меня есть младшая сестра Зузка, она живет в Брно. В Освенциме я привязывала ее к себе за ногу. Нет, давай по порядку.
Отец — судетский еврей, офицер австрийской армии, говорил по-немецки. Мама из Брно, говорила по-чешски и по-немецки. Получив серьезное ранение, отец был списан с фронта и работал на текстильном предприятии. Я выросла в Брно и, как подавляющее большинство евреев, училась в немецкой школе. В четырнадцать лет закончила немецкое реальное училище. Состояла в молодежном движении «Маккаби ха-Цаир», где кроме обычных занятий мы занимались гимнастикой, ритмикой, танцами. Останови запись, я тебе кое-что покажу.
Альбом с фотографиями. Грета летит в прыжке.
— Ну я так высоко не прыгала. Это муж пригнулся, снимал снизу.