— Не надо делать такие большие глаза. Все карты, проекты и распоряжения о сносе висят на доске объявлений в вашем районном отделении Управления на Альфе Центавра уже пятьдесят ваших земных лет, так что у вас было достаточно времени, чтобы обжаловать решение по всем правилам. А теперь возмущаться несколько поздновато.
Система снова умолкла, и эхо прокатилось по земле. Огромные корабли легко и плавно повернулись в небе. В днище их открылись люки, черные дыры в пустоту.
К этому времени кто-то где-то включил радиопередатчик, нащупал волну и передал сообщение на корабли вогонов — сообщение от имени всей планеты. Никто так и не услышал, что было в нем, услышали только ответ. Система снова ожила. В голосе прозвучало раздражение. Он сказал:
— Что значит — никогда не были на Альфе Центавра? Слушайте, это же всего четыре световых года езды от вас!.. По-вашему, я, что ли, должен был это за вас сделать?.. Что? Это ваши проблемы. Включить лучи уничтожения!
Из люков хлынул свет.
— Да ну, — сказал голос на всю Землю. — Жалкая, никчемная планетка. Она мне совершенно безразлична. — И голос выключился.
Повисло ужасное, жуткое молчание.
Потом ужасный, жуткий грохот.
Потом ужасное, жуткое молчание.
Вогонский дорожно-строительный флот унесся в чернильную звездную пустоту.
IV
Далеко в противоположном спиральном рукаве Галактики, в пятистах тысячах световых лет от звезды Сол, Зафод Библброкс, президент Имперского галактического правительства, мчался по морям Дамограна, и его дельта-глиссер с ионным мотором посверкивал в лучах дамогранского солнца.
Жаркий Дамогран, далекий Дамогран, Дамогран, о котором почти никто ничего не слышал.
Дамогран, секретная база «Золотого сердца».
Глиссер скользил по воде. До места назначения ему еще оставалось некоторое время, потому что планета Дамогран устроена довольно неудобно. На ней нет ничего, кроме средних и мелких пустынных островов, разделенных очень приятными, но чересчур уж широкими пространствами океана.
И глиссер скользил по воде.
Из-за своей топографической несуразности Дамогран всегда был безлюдной планетой. Именно поэтому Имперское галактическое правительство выбрало Дамогран для проекта «Золотое сердце»: потому что он был таким безлюдным, а «Золотое сердце» — таким секретным.
Глиссер зарывался и подпрыгивал на волнах моря, разделявшего главные острова единственного на всей планете архипелага, имевшего мало-мальски осмысленные размеры. Зафод Библброкс направлялся из маленького космопорта на острове Пасхи (это название — совершенно случайное совпадение: на галактик-спиче «пасхи» означает «маленький, плоский и светло-бурый») к острову «Золотого сердца», который по другому случайному совпадению назывался Франция.
Одним из побочных эффектов работы над «Золотым сердцем» было огромное количество случайных совпадений.
Но ни в коей мере не было совпадением то, что сегодняшний день, день кульминации работы над проектом, великий день снятия завесы, день, когда «Золотое сердце» будет наконец представлено восхищенной Галактике, был также днем великих свершений для Зафода Библброкса. Ради этого дня он и решил некогда баллотироваться в президенты — решение, которое заставило волны изумления прокатиться по всей Имперской галактике: Зафод Библброкс — президент??? Тот самый Зафод Библброкс? Тот самый президент? Многие увидели в этом неопровержимое доказательство тому, что вся населенная Вселенная окончательно сошла с ума.
Зафод усмехнулся и поддал газу.
Зафод Библброкс, искатель приключений, бывший хиппи, бездельник (жулик? вполне возможно), хулиган и отвратительный тип, пользовался репутацией фигуры совершенно нереспектабельной.
И вдруг — президент?!
Никто еще не сошел с ума; во всяком случае, не настолько.
И лишь шесть человек во всей Галактике, которые знали, как она управляется, понимали, что с того момента, как Зафод Библброкс объявил о своем решении баллотироваться в президенты, вопрос был в принципе решен: Зафод — идеальная кандидатура для этого поста.[2]
Чего они совершенно не знали, так это что заставило Зафода решиться на этот шаг.
Зафод круто повернул, подняв стену брызг, сверкающих на солнце.
Итак, сегодня! Сегодня тот день, когда они поймут, к чему стремился Зафод. Сегодня день, венчающий все президентство Зафода Библброкса. Сегодня, к тому же, ему исполняется двести лет, но это не более чем еще одно случайное совпадение.
Зафод несся по дамогранским морям и улыбался, предвкушая, какой это будет чудесный и восхитительный день. Он расслабился и лениво забросил руки за спинку сидения. Глиссер он вел дополнительной рукой, которую на днях приделал под своей правой, чтобы удобнее было кататься на водных лыжах.
— Ого-го! — говорил он себе, — Да, чувак, ты реально крут!
Но нервы его были натянуты, как струны.
Песчаный остров Франция был похож на полумесяц и имел двадцать миль в длину и пять миль в поперечнике. В сущности это был не столько остров как таковой, сколько изгиб границы большого залива. Это впечатление усиливалось тем, что внутренняя линия полумесяца состояла почти сплошь из обрывистых скал. От вершин скал начинался склон, продолжавшийся все пять миль до противоположного берега.
На вершине скалы стоял административный корпус.
В нем обитали в основном инженеры и исследователи, выстроившие «Золотое сердце»: большей частью гуманоиды, хотя среди них мелькали рептилоиды-атомщики, двое или трое зеленых эльфоподобных максимегалактян, пара осьминоидов-физуктуралистов и один хулуву (хулуву — сверхразумный оттенок синего цвета). Все, кроме хулуву, были разодеты в разноцветные парадные лабораторные халаты; хулуву по такому случаю преломился в специально поставленной для этого призме.
2