— У нас надежные источники, — сказал он. — Местные власти быстро опознали его. На этот раз он путешествовал с ирландским паспортом под именем Роберта Реадона.
— Где он сейчас?
— Его отвезли в местный госпиталь, в Белсен.
— Ты сможешь отвезти меня туда?
Дэн взглянул на Гейба:
— Кому еще известна эта информация? — спросил Гейб.
— Пока только нам, но это может раскрыться в любой момент.
Гейб повернулся к Ронни:
— Могу я привести несколько сильных аргументов?
— Думаю, нет.
— Я все равно должен сделать это. — Он обнял ее. — Это очень опасный шаг, Ронни. Как только ты пересечешь границу Седихана, ты станешь беззащитной перед Пилзнером.
— Неужели ты думаешь, что я не догадываюсь об этом.
— Ты ничем не обязана своему отцу. Он использовал тебя.
— Я тоже использовала его. Я использовала его контакты, когда ездила с ним во все горячие точки ради своих репортажей.
— Из-за него ты вела жизнь бродячей цыганки.
— Он делал для меня все, что было в его силах.
— Чтобы превратить тебя в преступницу. Ты ничем не обязана ему.
Ронни с грустью подумала, что Гейб прав. Эван, который никогда не верил ни в чувства, ни в обязательства, наверняка тоже согласился бы с ним. Но она была другой, а ее чувство к Гейбу еще больше изменило ее отношение к отцу. Хотелось узнать его поближе. И сейчас у нее, возможно, последний шанс.
— Я обязана ему за то, что случилось в Саид-Абабе, — тихо сказала она. — Он помог мне спасти тебя. Мне нужно видеть его, Гейб. Я не могу допустить, чтобы он умер в одиночестве. — Она высвободилась из его объятий и повернулась к Дэну. — Ты отвезешь меня или мне придется самой добираться?
— Мы отвезем тебя, — сказал Гейб. — Собирайся, а я пока обсужу с Дэном детали.
— Какие детали?
— У тебя же нет паспорта. Нам придется ехать в Тамровию нелегально.
Она устало покачала головой.
— Это мои проблемы. Мне не стоит вас втягивать.
— Тебе все равно не удастся отделаться от меня. — Гейб легонько подтолкнул ее к двери. — Поторопись. Чем скорее мы выедем, тем раньше приедем на место.
Когда вертолет приземлился в нескольких милях от Белсена, их уже ждала машина с шофером, чтобы отвезти в больницу.
— Из-за меня ты тоже нарушаешь закон, — сказала Ронни, когда они сели в машину и направились в сторону города.
— Я не думаю, что меня депортируют за то, что я помогал своей жене увидеть умирающего отца. — Гейб сжал ее руку. — Расслабься.
— Мне очень нужно попасть к нему.
— Я знаю, тебе наше путешествие кажется бесконечным, но мы уже почти на месте. Через пятнадцать минут будем в больнице.
— Они меня пустят к нему?
— Я сказал Дэну, чтобы он предупредил заранее.
— Спасибо тебе. Извини, что причиняю столько хлопот. — Она помолчала. — Дело не в том, обязана я ему или нет. Он ведь совсем один, Гейб. Он всегда был отшельником. Никого не подпускал к себе. Я прожила с ним восемнадцать лет, но и меня он никогда не подпускал к себе. Он очень одинок.
— Из-за него и ты была очень одинока.
— Не думаю, что он виноват в этом. Некоторые люди просто не умеют жить иначе. Мне очень хотелось, чтобы он любил меня, но он просто не умел этого делать. Как я, например, не умею готовить.
Гейб еще крепче сжал ее руку.
— Я все еще не могу поверить. Он думал, что с ним никогда ничего не случится. Он говорил, что у него девять жизней, — добавила Ронни.
Они остановились у подъезда больницы. Выходя из машины, Гейб обернулся к Дэну.
— Поезжай к Гарри Спеллингу и устрой все, как я тебе говорил. Потом возвращайся назад в больницу.
Он помог Ронни выйти из машины и, взяв ее под руку, повел по коридору к лифту.
— Он в двенадцатой палате на седьмом этаже. Но сначала нам надо будет получить пропуск у дежурной сестры.
Через минуту они были на седьмом этаже. Полная темноволосая сестра посмотрела в список посетителей.
— Ваше имя есть в списке, но мне нужно ваше удостоверение личности.
— Как он? — спросила ее Ронни.
— Он без сознания. — Она протянула им документы. — Вам надо поговорить с доктором. Он будет здесь через час. Пойдемте, я провожу вас. — Она встала и быстро пошла по коридору.
У двери их остановил охранник в форме, но сестра кивнула ему, и, посторонившись, он дал им войти. Палата была такой, какими бывают все больничные палаты, — стерильной, строгой и абсолютно безликой. И запах в ней был обычный — больничный. И только человек, лежащий на кровати, не был похож на обычного пациента. Эван явно не вписывался в эту обстановку. Он не должен быть в больнице. У него ведь девять жизней.
— Эван? — прошептала Ронни. Взглянув на него, она поняла, что это правда — он умирает. Гейб тоже это видел. Он крепко сжал ее за руку.
— Ты в порядке?
Ронни кивнула. Гейб взял единственное кресло в комнате и поставил его рядом с кроватью.
— Садись. Я принесу себе еще одно из дежурной комнаты.
— Нет, ты иди. Со мной все будет в порядке. — Она села, не сводя глаз с бледного лица Эвана. — Оставь меня, пожалуйста, одну.
— Ты уверена?
— Он тебя никогда не знал. Ты для него — чужой человек. Он и так всю жизнь был окружен чужими людьми. — Она замолчала, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Подожди меня в коридоре.