— Нет, нет!
— Нет? — Гейб тяжело выдохнул. — Ну что ж, я не собираюсь тебя насиловать. — Он закусил нижнюю губу. — Лежи спокойно, ничего не произойдет.
Из коридора по-прежнему доносился глухой шум.
— Если нельзя ничего другого, давай поговорим, — сказал Гейб.
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? — с трудом выдавила она.
— Все равно что. Ронни — уменьшительное от какого имени? От Вероники?
— Ни от какого. Просто Ронни. Мой отец хотел сына. Он думал, что девочка приносит одни неудобства. Я была его самым большим разочарованием, пока он не понял, что со мной вполне можно обращаться, как с мальчиком. Они ушли?
— Нет еще, — ответил он. — Я все еще слышу их голоса в конце коридора. А твоя мать?
— Она развелась с отцом, когда мне было три года.
— И оставила тебя?
— Для нее любой ребенок приносил неудобства, независимо от пола.
— Мне кажется, что не стоило сейчас затрагивать эту тему, — медленно произнес Гейб, окидывая взглядом ее тело.
Ронни нервно засмеялась.
— Джед всегда говорил мне, что у меня особый талант говорить что-нибудь не вовремя.
— Кто такой Джед? — нахмурился Гейб.
— Они ушли! — С этими словами в комнату ворвалась Фатима.
— Слава богу! — Гейб откинул простыню и поднялся с кровати.
Удивленно вскинув брови, Фатима посмотрела на него.
— Только не нужно говорить мне, что тебе было неприятно лежать рядом с ней. Она, конечно, худощава, но это, пожалуй, единственный ее недостаток. — Ее взгляд скользнул ниже. — Да, она точно не показалась тебе непривлекательной.
Ронни натянула простыню на свое обнаженное тело.
— Думаю, что они уже не вернутся сюда, — продолжала Фатима.-Теперь они ищут в соседнем доме. Сейчас принесу вам еды и вина.
— Мы здесь в безопасности? — спросил Гейб.
Ронни пожала плечами:
— Здесь все же лучше, чем на улице. Они теперь не скоро успокоятся. Будут останавливать всех подряд. Эван сказал, что в семь утра у рынка, нас будет ждать джип. Там будет столько народу, что нас вряд ли кто-нибудь заметит.
— Эван?
— Мой отец. — Ронни встала, закуталась в простыню. — Я пойду оденусь.
— Оставайся здесь, — сказала Фатима. — Тебя могут увидеть, а мне не нужны разговоры о том, что у меня тут разгуливают посторонние люди. Эван оставил вам обоим одежду. Я схожу за ней.
Дверь закрылась, и Ронни какое-то время стояла в задумчивости, не решаясь обернуться. Когда она все же заставила себя сделать это, то с ужасом увидела, что Гейб лежит на кровати совершенно обнаженный, ничуть не стесняющийся своей наготы. Настоящий самец. Она почувствовала, как щеки ее заливает румянец.
— Жаль, что ты оказался здесь при таких обстоятельствах. Эвен говорил, что женщины Фатимы — лучшие на всем Ближнем Востоке. Ты мог бы снять стресс, если бы…
— Снять стресс? — переспросил он.
— Так говорит мой отец. — Стараясь не смотреть на Гейба, Ронни достала из-под кровати сумку с фотоаппаратом. — Это одно из его самых удачных выражений. Согласитесь, оно имеет смысл. Секс действительно помогает людям расслабиться.
— Если ты так просто к этому относишься, то почему же ты не позволила мне… — Он запнулся. — Я полагаю, нам стоит сменить тему.
— Или вообще не разговаривать. — Ронни, словно фокусник, достала из сумки колоду карт. — Может, партию в покер?
— Ты играешь?
— Еще бы. — Она начала тасовать колоду, надеясь, что Гейб не замечает, как дрожат ее пальцы.
Он сел, скрестив ноги. Это смутило ее еще больше. Он был похож на обнаженного султана, развалившегося в своем гареме, и это зрелище навевало разные эротические фантазии.
Гейб внимательно посмотрел на нее и взял карты.
— Кстати, а кто такой Джед?
— Джед Корбин.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Тот самый Джед Корбин?
Ронни кивнула:
— Мы вместе работаем. Джед просто замечательный.
— Согласен. Он один из столпов в нашем бизнесе. Три года назад я пытался заманить его к себе.
— Правда? Джед никогда не говорил мне.
— А он что, все тебе рассказывает?
— К сожалению, не все. Он слишком беспокоится о своей команде. — Она усмехнулась. — Так же, как и ты.
— Никогда не бывает слишком, особенно, когда это касается человеческих жизней.
Он сбросил карту, и Ронни протянула ему еще одну.
— Почему я никогда не слышал о тебе? Когда я собирался предложить Корбину работу, я знал о нем абсолютно все. Что-то не помню, чтобы твое имя где-нибудь фигурировало.
— Я предпочитаю не высовываться.
— Обычно претенденты на премию Эмми не скрывают своих талантов, — ехидно заметил он.
Ронни прикусила язык. А он не так прост! Она совсем забыла, что случайно сболтнула о своих планах. А он запомнил.
— Я буду исключением. — Она решила поменять тему разговора: — Странно, что тебе не удалось заполучить Джеда. Ему нравится твой стиль.
— Видимо, не настолько. Как же он позволил тебе так рисковать своей жизнью? Почему он не с тобой?
— Он даже не знает, что я здесь. Думает, что я в Германии, беру интервью у жителей восточного Берлина об их жизни после объединения.