— А вместо этого ты приезжаешь сюда и рискуешь быть убитой террористами?
— Никто из нас не будет убит. — Ронни вопросительно посмотрела на него. — Ведь пока что я со всем справилась?
Гейб улыбнулся:
— Вполне.
Она покраснела от удовольствия.
— Ну вот, тогда нет никаких оснований думать, что остальная часть моего плана провалится.
— Ты не ответила мне. Почему ты не захотела, чтобы твой замечательный Джед поехал с тобой?
— Он ждет ребенка.
Фолкнер расхохотался:
— В таком случае он не просто замечательный, он — уникальный.
— Я не то хотела сказать. Его жена Изабел беременна, и это для него сейчас самое главное. Ни о чем другом он не может думать.
— Даже о тебе?
— Он мой друг, а не нянька. К тому же, я бы все равно не сказала ему об этом.
— Почему?
— Потому что это мое дело…
Она остановилась, заметив, как сузились его глаза. Черт! Она чуть не проговорилась. Фолкнер, казалось, обладал удивительной силой, которая заставляла невольно признаваться в том, о чем она вообще не собиралась говорить.
— А ты молодец, — сказала она. — Я слышала, одно время ты был лучшим репортером. И вообще, ты напоминаешь мне Джеда. У него такая же способность вызывать людей на откровение.
— Это не всегда получается. — Он помолчал. — Вот ты пока ускользаешь от меня.
— Я? — Она пожала плечами. — Меня видно насквозь. Спроси Джеда.
— Джеда здесь нет, — мягко сказал Гейб. — К тому же, даже у таких кристально чистых людей, как ты, всегда есть, что скрывать.
Ронни весело рассмеялась, откинув назад голову:
— Господи, мне это нравится! Ты говоришь так, словно я какой-то загадочный персонаж. Просто Мата Хари!
Его взгляд упал на пульсирующую жилку у нее на шее.
— У тебя очень красивая шея.
Ронни замерла. Ее непринужденность и уверенность тут же исчезли. Гейб продолжал с улыбкой смотреть на нее. Стало тяжело дышать. Пальцы дрожали, карты были готовы вот-вот выпасть из рук. И Ронни бросилась в атаку:
— А тебе известно, что Мора Ренор разыгрывала безутешную любовницу, пока ты находился здесь? Она даже обвязала каждое дерево в своем поместье в Беверли-Хиллз желтой ленточкой.
— Правда? — Гейб улыбнулся. — Меня это не удивляет. Мора умеет использовать любую ситуацию, чтобы привлечь к себе внимание прессы.
— И тебе все равно?
— А почему должно быть иначе? У нее — свои цели, у меня — свои. И тем не менее, у нас были некоторые общие интересы.
— Я полагаю, ты имеешь в виду постель? — сухо поинтересовалась Ронни. — Я слышала, что вы помолвлены?
Улыбка исчезла с его лица.
— А вот это мне уже не безразлично. Я не люблю ложь. — Он посмотрел ей в глаза. — Что-нибудь еще?
— Ты о чем?
— У тебя в запасе больше не осталось историй о моих похождениях?
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Все ты прекрасно понимаешь. Самая лучшая защита — нападение, а самая доступная тема для обсуждения — личная жизнь.
— Только не твоя. — Она встретилась с ним взглядом. — Ты ведь никого не подпустишь к себе, разве не так?
Гейб застыл. Ронни задела его за живое.
— Конечно, у тебя много друзей, — продолжала она, — но нет постоянной подруги. У меня есть собственная теория по этому поводу.
— Умираю от любопытства.
— Ты относишься к своим подчиненным, как к родственникам. Они тебе и заменяют настоящую семью.
— И почему же я это делаю?
Ронни нахмурилась:
— Не знаю, мне надо подумать.
— Я надеюсь, ты мне сообщишь результаты своих размышлений?
— Боже, какой ты вспыльчивый. Между прочим, не я начала этот разговор.
— Ты права. Мне не нужно было начинать этот спор. А ты, оказывается, интересный соперник, Ронни.
— Я просто делаю то, что считаю нужным. — Она открыла свои карты. — Я выиграла.
— Поздравляю.
— Послушай, я действительно не хотела вмешиваться в твою личную жизнь. Мне просто показалось, что это…
— Способ защиты?
— Да. Ты задавал слишком много вопросов.
— Но это единственный способ узнать что-нибудь о другом человеке.
— Я знаю Джеда уже шесть лет, но он никогда ни о чем меня не спрашивал. Он принимал меня такую, какая я есть.
— Значит, он полностью лишен чувства любопытства, что довольно странно для журналиста. Ну хорошо, я прекращаю задавать вопросы. Ответь только на последний.
— Какой? — осторожно спросила Ронни.
— Ничего личного. Я просто хочу знать, почему ты приехала за мной.
— Мне понравилось твое лицо.
— Прости, что?
— Где бы я ни видела твои фотографии, твое лицо рождало во мне чувство надежности. Я не видела никого, кто бы выглядел таким сильным и уверенным в себе, как ты. К тому же, я слышала о том, как ты заботишься о своих людях. Мне это очень понравилось.
— Господи, только этого мне недоставало.
— Ну что, что я такого сказала? Ты ведешь себя так, словно я тебя оскорбила.
— Ты относишься ко мне, как к отцу.
— Глупости, у меня уже есть отец.
— Ах, да, тот самый Эван, — мрачно произнес Гейб. — Когда я с ним увижусь?
— Никогда. Он уже уехал из Саид-Абабы.
— И оставил тебя одну? Похоже, твой отец не очень-то заботится о тебе. — Он сжал губы. — Так вот, запомни, я не собираюсь становиться вашим папочкой. В конце концов, мне только тридцать семь, и я не готов удочерять взбалмошного ребенка.