А Георгий?
С Георгием так просто не получалось, пусть я видела сходство в их судьбе. Обвинения…. Для одного с него начался путь в горы, для другого….
У Изверева не было семьи. У графа Орлова – жена и дочь.
- Вам, наверное, послышалось, - я остановилась у окна. Это выходило не в сад, а на передний двор. Впрочем, здесь более уместным было другое название – дворцовая площадь.
- Вы еще хотите побыть одна? – Сашко… виконт Александр Шуйский младший не дошел до меня пары шагов.
Избавиться не торопился, скорее, намекал, что время для рефлексий закончилось и наступило другое – для новой жизни.
Наверное, был прав, но я решила позволить себе еще несколько минут слабости.
Всего лишь несколько минут….
- Вы не могли бы сказать графу, где оставили меня? – несколько чопорно протянула я, давая понять, что это одиночество уже не будет для меня столь трагичным.
- С огромным удовольствием, графиня, - поклонился он и… направился дальше по коридору.
Я слышала шаги: четкие, уверенные, но продолжала стоять, разглядывая подъездную дорожку, дугой подбиравшуюся к крыльцу и убегающую вновь, но уже к другим воротам. Большую клумбу. Похожие на пики остроконечные деревья, стоявшие, как стражи. Мужчин в черных, серых, бурых черкесках.
Это был незнакомый мне мир, но я больше не чувствовала себя здесь лишней.
Да – я так и не знала его законов, но разве это могло стать препятствием между им и мною?
Мысль самой себе показалась кощунственной. У меня был муж! У меня была дочь. У меня был… дом, в который я так хотела вернуться!
- Так не должно было случиться, - встав у меня за спиной, произнес Георгий.
Не оправдывался, не объяснял… просто ставил в известность.
Несколько часов назад он сказал, что чуть с ума не сошел, когда увидел меня здесь, а я ответила, что люблю….
С тех пор ничего не изменилось, но обернуться и броситься в его объятия было невозможно.
Пока невозможно….
- Я не могла не пойти за тобой, - сглотнув вставший в горле ком, отозвалась я.
Мужчины в черных, серых, бурых черкесках…. Воины, у каждого из которых была своя женщина. Мать. Сестра. Возлюбленная. Жена. Дочь….
- Я надеялся, что дяде удастся тебя удержать, - его голос все-таки дрогнул, прорвавшись тем, что он пытался скрыть.
Нет, не виной…. Пониманием, что знай он, как все обернется, все-равно обязан был бы уйти.
У каждого из нас был свой путь. И – своя ноша.
- Ты мне расскажешь? Все?
Его ответ я знала, еще не закончив говорить.
- Нет, - коротко бросил он. Но добавил, когда пауза уже стала невыносима: - Не сейчас.
Трудно сказать, чего ожидал, но когда я резко развернулась, сделала шаг к нему, несдержанно бросив: «Я не могу больше ждать», - растерянным не выглядел.
Это было физически больно. Пытаться вспомнить, где находилась моя комната, в которую, как оказалось, уже перенесли его вещи. Идти, впиваясь пальцами в ставшую спасением руку. Усмирять дыхание, разрывавшее грудь. Прикусывать губы…. Встречаться с чужими взглядами, когда пересекали наполненные людьми холлы….
Когда за нами закрылась дверь, отрезая от всех, позволяя забыть о приличиях, о том, что где-то возможно нас ждали, легче не стало, если только жарче. Сорванные оковы выпустили стихию, в которой горели мы, в которой плавилось все, к чему прикасались наши пылающие тела.
Его тело…. Мое тело…. Его сильные, настойчивые руки…. Сыпавшиеся с губ проклятия, когда он боролся с непривычными застежками, освобождая меня от вороха одежды.
Мое прерывистое дыхание, в котором судорожное «люблю» было похоже на требовательное «хочу». Нетерпение, от которого внутри все скручивалось в тугой узел.
…вспомни, как это, когда страсть тела все глупые мысли из головы изгоняет….
Эта страсть настоялась на разлуке и обреченности, точно зная, каково это… когда уже не надеешься ощутить его тяжесть на себе, впиться губами в губы, срывая стоны и деля вздох на двоих. Почувствовать, как он входит в тебя… сдерживаясь из последних сил, чтобы не ворваться, клеймя сладостным: «Моя!».
Очнулась я лишь на миг, уже лежа на кровати. Георгий замер надо мной, поднявшись на вытянутых руках. Крепкие плечи, линии вен на напряженных мышцах…. Взгляд… темный, всепоглощающий, неистовый….
- Скажи! – хрипло потребовал он, не отводя от меня глаз.
- Люблю! – выгнулась я, пытаясь дотянуться, дотронуться, вернуть себе то, чего лишилась.