Магия? Волшебство? Может, это оно?
Воздух всколыхнулся. Задрожал. Адрий напрягся. Почуял чужое присутствие, но тут же присмирел, ощутив прикосновение к плечу. Легкое, горячее, слегка покалывающее живой, почти родственной силой. Новый выдох сорвался с губ. Восторженный и удивленный. На глаза навернулись слезы. Сердце на миг сжалось, а потом забилось так яро и усердно, что Адрию на какую-то долю секунды стало дурно. Вскоре радостное чувство узнавания опьянило мужчину. Он оглянулся.
- Ты снова явилась мне!.. - произнес, не смущаясь дрожи в собственном голосе. - И теперь я точно знаю, кто ты!
Женщина лишь улыбнулась в ответ. Мягко и ласково. Ее глаза лучились потусторонним светом, лунное сияние исходило от волос и одежд. Таинственная особа, спасшая Адрия тогда, в Тимане, порождение магии сродни Вазилесу – это была она.
- У всего есть душа, мой милый друг, - молвила женщина.
Она встала подле Адрия. Накрыла его руку своей. Колючее ощущение мистической силы не пугало и не отталкивало, скорее… ободряло? Будоражило? Адрий поймал себя на желании обнять визави – не как друга, но как любовницу. Всем телом ощутить ток магии, исходящий от нее. Мысль эта казалась хоть и соблазнительной, но почти преступной. Адрий держался. Он все еще был женат.
- У лесов и полей, у целых стран, - женщина улыбнулась. - И у кораблей.
- И у кораблей, - повторил Адрий, в согласии склоняя голову.
Повисла недолгая пауза.
- Почему же ты явилась вновь? - тихо спросил Адрий.
- Ты печален и одинок, как тогда, - столь же тихо ответила женщина. - А эта ночь… В эту ночь духи обретают особую силу. Разве я могла не явиться?
Адрий понимающе кивнул:
- Спасибо, - сказал он. Немного помолчал, подумал и все же добавил с улыбкой:
- Спасибо и за то, что пришла, - прикрыл глаза, судорожно вздохнул – боль вернулась на миг, - сейчас и в ту ночь. И за спасение. Я рад, что… что не ушел! Не оборвал все!
Женщина улыбнулась. Немного смущенно на этот раз. Протянула свободную руку, тронула щеку Адрия. Как тогда, у причала, он прикрыл глаза, а она повела ладонью от его скулы к подбородку. Адрий вспомнил ту ночь в тиманском порту, вспомнил, как в волнении и трепете ждал поцелуя. Желал его! Желал и сейчас, да еще и так сильно, так страстно! И все же держался.
- Тогда что же печалит тебя сейчас? - прошелестел ласковый женский голос. Дыхание (дыхание ли?) защекотало кожу.
Адрий задумался. Во всяком случае, попытался. Собрать мысли воедино удавалось с трудом и без колюче-горячих прикосновений, осознать же их и объяснить – настоящий подвиг!
- Я не знаю, - честно признался Адрий. - Быть может, меня пугают перемены?
Немного помолчал, потом продолжил:
- Я чувствую, что изменился сам и изменилась моя жизнь. Многое ушло, - Адрий отвел взгляд. - Пришло иное, - через силу улыбнулся, ощущая, что ценность пришедшего все же не равна ушедшему. - В конце концов я отважился выйти в море! Отправился в странствия, как когда-то мечтал!
- Только вот… - снова притих, поджал губы. - Этого мало. Хочу начать новую жизнь, а для этого нужна цель. Пока я не вижу ее и не вижу пути. Странствую бесцельно! Иду вслепую!
Еще одна пауза.
- Думаю, мне предстоят новые перемены. Более… явные и, быть может, болезненные, - выдохнул Адрий. - Я боюсь. Да, пожалуй, боюсь!
Женщина молчала. Ее пальцы все гладили щеку Адрия. Во взгляде сияющих глаз читалось… нет, не жалость, а сочувствие – подлинное и искреннее.
- Ты ведь слышал легенду об Атэйлоне, милый друг? - вдруг спросила она.
Адрий нахмурился.
- О чародее? - спросил он, потом сказал:
- Да, слышал. Давным-давно. В детстве.
Женщина коротко кивнула. Опустила руку, которой доселе поглаживала щеку Адрия. Переложила ее на грудь, прямо к сердцу. Адрий опустил взгляд. Чуть улыбнулся.
- На заре времен, в века темные и далекие, - начала женщина, - жил молодой волшебник-человек, и звали его Атэйлон. Гордое дитя севера, сын вождя могучего племени, он не желал разрушений, но жаждал творить и созидать. Магия жила в нем и просилась наружу. Только вот не было учителя, что научил бы юного Атэйлона направлять эту магию. Вопреки воле отца ушел он в эльфийские леса. Не побоялся гнева великих бессмертных созданий. К чародеям-друидам пришел на поклон. Просился в ученики. Однако древние эльфы были слишком горды, чтобы учить человека – существо низшее и недостойное, по их убеждению. Отказали они Атэйлону. Высмеяли. Атэйлон ушел, но не смирился. В себе самом и мире вокруг он нашел учителя. Юный чародей не страшился трудностей, не страшился он и перемен. Атэйлон изменил себя, обуздав магию внутри, а затем и целый мир. Теперь к магу-человеку гордые эльфы шли на поклон, учились у него. Много хороших дел совершил Атэйлон. Волшебство свое обращал он на благо: защищал и оберегал тех, кто в том нуждался. Мудростью направлял на истинный путь других чародеев. И даже в смерти не оставил нас. Дух его – сильный и чистый – покинул тело, но не ушел за Грань, а звездой воспылал в ночных небесах. С тех пор Атэйлон – путеводная звезда – ведет нас домой.
Рассказ стих. Адрий благодарно кивнул. Он знал, к чему была эта легенда.
- Понимаю, - сказал Адрий, беря руки женщины в свои. - Я уже отважился на первый шаг – оставил дом. Теперь мне… мне, наверно, нужно время. Еще немного времени, чтобы совсем осмелеть!
Женщина тихо рассмеялась. Сжала ладони Адрия. Легко и мягко.
- Пусть так, - ответила она. - Звезда Атэйлона благоволит тебе, мой друг.
- Буду помнить, - Адрий опустил взгляд.
- Когда я найду путь, когда вновь обрету цель… Прошу, веди меня, моя звезда! - он все же не удержался и приложил женскую ладонь к губам.
Токи магии больше не кололи, но по-прежнему будоражили. Оставив короткий поцелуй, Адрий отпустил чужую руку, а спустя мгновение ощутил прикосновение к своим губам. В груди замерло и оборвалось. Вихрь жара вскружил голову. Напугал и распалил одновременно. Впрочем, и этот поцелуй не длился долго. Дух «Путеводной Звезды» ускользнул прочь. Тонкий женский силуэт прошел сквозь борт. Не касаясь волн, направился по лунной дороге. Мгновение – и «Звезда» обратилась в серебристую дымку, развеялась на ветру.
========== Эпилог. Часть вторая: «Прощание. Новый путь» ==========
3.15.74 века Небесных Огней.
Богатое море. Воды Тиманской Империи.
За окном бушевал шторм. Под вечер «Путеводная Звезда» попала в объятия яростного ветра и взбесившихся волн. Каравеллу качало, подбрасывало вверх и сразу опускало обратно. Стонала от натуги древесина, барабанил дождь. Его несмолкающий перестук Адрий слышал и в своей каюте. То и дело этот ритмичный звук разбавлял иной – громкий, порой даже оглушительный. Гром. Там далеко на горизонте, в скоплении тяжелых фиолетово-черных туч, сверкали белесые разряды. Молнии. «Звезда» не забралась в сердце бури. Она шла по самой ее кромке. Джуд заверил Адрия, что все под контролем, что команда опытна и бывала в подобных ситуациях не раз. Кораблю, мол, ничего не грозит! Адрий верил. По большей части.
Что-то внутри него все же колебалось. Сжималось всякий раз, когда рокочущий грохот долетал до мчащей вперед каравеллы. Может, дело было в том, что Адрий прежде никогда не наблюдал шторма так близко. Выросший на побережье, он видел, сколь яростна бывает буря, однако встречал ее, стоя на твердой земле. Сейчас игра сменила правила. Адрий оказался в море – на территории, где шторм властвовал над человеком безраздельно. От его неумолимой яростной силы не спас бы ни корабль, ни мольбы… Это внушало некую уязвимость. Куда большую уязвимость, чем мог представить себе Адрий, покидая Тиман.
Беспокоило его еще одно чувство. Оно оказалось не менее навязчивым, чем сознание собственной уязвимости перед разбушевавшейся стихией. Это было ощущение бесполезности. Пока матросы там, на палубе, работая не покладая рук, мерзли на ветру и мокли под дождем, Адрий праздно бездельничал в сухой и теплой каюте. Не только потому, что он хозяин корабля, не только потому, что дворянин и на суше имя его почитают, а потому, что Адрий просто ничего не умел. Его учили риторике и философии, алгебре и геометрии, письму, чтению, географии и истории, ведению финансов и торговле, но никак не обращению с такелажем во время шторма. На палубе от Адрия со всеми его знаниями толку не было никакого!