Только давайте без этого...
Что-то в Максиме определенно переменилось. Вместо обычного придурковато улыбчивого и чрезмерно болтливого парнишки перед ними на крыше стоял невероятно угрюмый мужик. Набившийся к ним в компанию солдатик сейчас выглядел старше своих двадцати. Может быть дело в маске, надежно скрывшей нижнюю половину лица? Сквозь блики стекла Олега буравил оценивающий холодный взгляд тренированного бойца.
В голову Виктора вновь забралась мысль о фотографии, достойной обложки журнала. Выгодный ракурс. Хороший фон. Напряженная поза. Оружие практически наизготовку. Полное защитное снаряжение. Снимать надо без вспышки. Иначе блики на стекле маски скроют выражение лица. А перепады яркости и цветовую насыщенность выправит хороший дизайнер...
- Так что там, студент?
- А? Ах да... От Агропрома идет группа людей.
- Что за люди?
- Э-э-э...
- Возьми мой бинокль. Посмотри, нет ли среди них наших знакомых.
Что-то не нравится ему тон Васильевича. Также как и то, что они оба превратились в неподвижные манекены. Но когда Олег говорит таким тоном - возразить ему никто не осмелится. Даже Светка.
- Так что там, студент?
- Вижу Игоря... Вижу того офицера... Вижу этого... как его... на рации у них постоянно сидел... А! Толика! Кажется так его звать... Вижу еще... Тут все с Агропрома...
- Очень хорошо, - в голосе Олега послышались бодрые нотки. - То, что знакомые люди - это неплохо...
На долгое время в воздухе повисла плотная тишина. Бросив встревоженный взгляд на этих двоих, но, не обнаружив в их позах никаких перемен, вновь приник к окуляру бинокля. Бинокль был хороший. Мощный. Модный. Достойное изделие двадцать первого века. Со встроенной электроникой, отображающей расстояние до объекта... В него так хорошо были видны мельчайшие детали...
А выброс с агропромовцами, похоже, обошелся не так уж и мягко...
Походка у них была вялая. Как у смертельно уставших. Шаркающая. И неторопливая. Автоматы они держали в руках. Многие из бойцов выглядели неопрятно. Выглядеть неопрятно в армейском комбинезоне казалось невозможным. Его нельзя помять, сложно порвать, грязь на нём не очень заметна. Но что-то в их облике было не так.
Ах да. Ни на одном не было защитного шлема. Того самого, натовского образца, про который злые языки поговаривали, что он очень похож на германский. А грязь на их лицах была очень даже заметна. Вначале Виктор её принял за маскировочную окраску. Но постепенно, вглядываясь, убедился, что это не так. Понемногу его начало переполнять недоумение. На физиономиях явственно замечались ссадины и синяки. У одного левая часть головы была залита чем-то черным. У другого руки были забрызганы тем же самым. Некоторые хромали, приволакивая больную ногу. Но у всех на лицах застыло отстраненное выражение. Такое можно увидеть в фильмах про Великую Отечественную на лицах изнуренных солдат, отступающих по пыльным дорогам. Или же на лицах военнопленных...
Повернувшись к товарищам, чтобы поделиться впечатлениями, Виктор встретился взглядом с Олегом.
Олег стянул шлем-маску с головы.
- Ну что, студент. Кажется, самое страшное мы пережили.
Максим стоял позади него. Автомат он закинул за спину и выглядел одновременно и встревоженным, и разочарованным.
Похоже, Васильевич молчаливую схватку выиграл.
Чего он этим добился? Подтвердил в очередной раз свой авторитет?
Виктор не больно-то верил фантазиям про засланного казачка. Не видел он в этом смысла. По какой-то неведомой причине Максим был не очень ему симпатичен, но и особого повода для неприязни он ему не подавал.
Олег повернулся в сторону приближающихся агропромовцев. Не глядя, протянул руку.
-- Студент, дай бинокль.
Приник к окуляру и долго всматривался, понемногу мрачнея.
-- Что за?...
Вдруг он застыл. Руки, сжимающие бинокль, медленно опустились. Плечи поникли. Лицо мертвецки побледнело. Рот приоткрылся.
Вначале Виктор подумал, что Олега что-то весьма удивило, но выражение его лица не соответствовало этому предположению. Оно было полностью отрешенным, лишенным каких бы то ни было эмоций. Расслабленное лицо. Такое можно увидеть только у тяжело больных, мучительно медленно отходящих от послеоперационного наркоза, пребывающих в леденящем сне, без проблеска света, без сладких грёз и видений.
- Олег, что...
- Бежим!!! - вдруг истошно закричал Максим.
Его приглушенный маской захлебывающийся крик заставил нервно вздрогнуть. Сердце провалилось в груди и застучало в бешенном ритме. Руки похолодели. В коленях обозначилась пугливая слабость. В сознание просочилась верткая склизкая мыслишка, шепчущая, что происходит что-то непоправимое. Он всё ещё ничего не понимал, когда Олег медленно развернулся к нему. И его лишенный осмысленного выражения взгляд хлестнул Виктора, нагнав немалого страху.
Максим опрометью промчался мимо. Нырнул по лестнице вниз, загрохотав по перекладинам автоматом. Улавливая краем уха звуки падения, приглушенную ругань и удаляющийся топот тяжелых армейских ботинок по плиткам пола, Виктор не отрывал взгляда от лица Васильевича. А тот, не дрогнув ни одним мускулом, шагнул к нему.
Глухо стукнул о рубероид оброненный бинокль.
Олег неторопливо поднял правую руку и потянулся к голове Виктора.
Медленно. Не меняясь в лице.
Пальцы коснулись маски и скребущим движением соскользнули с неё.