- Пригнись... - произнес он очень тихо.
Светка опустилась на корточки.
- Что там случилось?
На пальцах показал ей: там два человека. После чего задал новое направление движения. На противоположную сторону крыши, к очередной приставной лестнице.
Всё их бегство начинало походить на хаотичную импровизацию. Виктору это очень не нравилось. Это как детская игра в прятки. Вот только проигравший водить не будет. Он уже ничего делать не будет.
Контролер, похоже, окружил своими марионетками всё здание. Это очень сильно сокращало их шансы.
Теперь, когда опасности не было в прямой видимости, страх отступил, оставив место для беспокойства и пульсирующей боли. В душе пробуждался нездоровый азарт, какой возникает только у проигрывающей команды, когда до конца матча остается несколько минут, но она разыгралась и теперь отчаянно рвется к воротам противника. Умом понимаешь: все бессмысленно. Им самостоятельно здесь не выжить. Одна надежда - на спасательную команду. А для этого надо держаться. В отличие от футбола здесь шансы на выигрыш зависят от того, насколько вяло ведется игра.
Они спустились на крышу котельной. Все здания в этом комплексе очень близко друг к другу лепились. Это было хорошо. Почему-то на крыше Виктор себя увереннее чувствовал. Земля, в отличие от неё, казалась чужой и враждебной, щедро засеянной смертью.
С котельной были видны железнодорожные вагоны. Ветви растущих рядом деревьев не давали разглядеть въездные ворота, но Виктор знал, что до них недалеко. Метров восемьдесят. Максимум сто. Но это очень длинные метры.
Можно было бы спрыгнуть на землю прямо здесь и, прикрываясь за беспорядочно наваленным строительным мусором (трубами, плитами, какими-то ржавыми бочками), двинуть в сторону пропускного пункта. Но такая кажущаяся легкость чем-то пугала. Должно быть потому, что весь путь превосходно просматривался сверху. При наличии на крыше хоть одного наблюдателя их сразу же обнаружат.
При мысли о наблюдателе Виктор огляделся, проверяя нельзя ли их откуда-нибудь заметить. Да нет. Всё в порядке. Пока они жмутся к стене их можно разглядеть разве что с крыш вон тех вагонов. Главное не приближаться к трубе. Виктор отлично помнил, что с самой высокой точки хорошо просматривается её основание.
Светка тем временем теребила в руках военную рацию.
По сути это здоровенный радиотелефон. Ничего сложного. Чего она так долго с ним возится?
Наконец заработало. В динамике этого чуда техники ощутимо фонило. Виктор скривился как от зубной боли. Нельзя ли потише? Их могут услышать.
- Алло, - Светка определенно полагала, что это и есть телефон. Её реплики, произносимые нетвердым голосом в "трубку", в другое время бы рассмешили. Но не сейчас.
- Меня кто-нибудь слышит? Алло. Алло...
Виктор схватил её за руку. Чутьё подсказывало, что требуется уходить. Может быть он слишком дерганый, но он сейчас параноик, за которым, без всяких сомнений, охотятся.
Котельная была частью большого здания. Должно быть, часть котельного оборудования отвоевала немалую территорию цеха еще на стадии архитектурного проектирования, потому как из цеховой стены, если завернуть за угол, выходила труба, изогнутым мостком перекидываясь через узкое пространство до соседнего здания. По соседству с ней пролегала еще одна труба, но она была уложена как-то загадочно. Тянулась из далека и уходила, минуя котельную. Что по ней подавали? Какая, блин, разница!
Повернулся к Светке.
- Света, по этой трубе. Аккуратно, но быстро.
Она поняла. Еще бы. Она всегда была умницей.
Взгляд налево. Взгляд направо. Никого. Вперед, акробаты!
Перебрались благополучно. Он чуть не навернулся. А вот Светка прошла как гимнастка. Он даже залюбовался. Пальцы непроизвольно сжались на футляре с фотокамерой, и ему почему-то стало стыдно. Хорош фоторепортер. С тех пор, как выглядывал в окно, не сделал ни одного снимка. А ведь когда-то считал, что способен на скоростную съемку при любых обстоятельствах. Захотелось расчехлить камеру и хоть пару раз щелкнуть, чтобы навсегда запечатлеть свидетельство их жизнестойкости. Но он погасил этот порыв.
Тот, кто проектировал эти корпуса, явно тяготел к сложным кубическим формам. И это здание тоже состояло из поставленных друг на друга параллелепипедов, имело множество крыш-террас, соединенных сварными лестницами. Что попало. Но, по крайней мере, есть где прятаться.
Светкина рация неожиданно издала несколько членораздельных звуков. В общем потоке едва различимых слов, отчетливо улавливалось: "сука"; десяток-другой матюков и, обозначенное особенной интонацией, намеренье совершить действие сексуальной направленности. Светка дрожащей рукой выключила не в меру шумное устройство.
- Мне кажется, - протянула она, - это Максим...
Жив, придурок. Сейчас он ни капли не казался опасным. Вспоминая тот маршрут, которым им довелось пройти, он воспринимался настолько далеким, как если бы был на другом континенте. Он определенно не то, о чем следовало бы беспокоиться. Вот выключила рацию, и оградилась от него толстой стеною из тишины, расстояния, бетона, ловушек, кукловода и его кукол... Да и кто он сейчас без оружия?
Виктор чуть не застонал, подумав об штык-ноже. Вот почему он про такие вещи вспоминает только тогда, когда поздно уже возвращаться? А это ведь хуже, чем оставить дома приготовленную с вечера снедь, и уехать в командировку голодным, безденежным, и хорошо, что хоть при документах.
Максим нож не забудет.
Ну и бог с ним. Сейчас на повестке другие вопросы.