Они уже почти добрались до пропускных ворот. Вон в двух десятках шагов белая, крытая шифером сторожка. Мимо неё, и на волю. Створки автотранспортных ворот отсутствуют. И даже должный перекрывать путь шлагбаум снят и прислонен к стене. Путь свободен. Стоит выйти за забор и дорога поведет их на Свалку. А оттуда... Вернее нет. Лучше туда не ходить, а, найдя понадежней укрытие, сигналить оттуда, пока хватит заряда рации. Он верил: их обнаружат. По-другому не может быть. Из-за Светкиного папаши всех военных поднимут на уши. Наверняка сейчас весь мир содрогается от истеричных воплей СМИ, озабоченных судьбою коллег.
- Света, спускаемся. Наш путь в ворота. Прячемся за забор. А потом вон за тот ржавый автобус.
Журналистка кивнула.
- Ты первая. А вот и специально для нас деревянная лестница. Я проконтролирую, чтобы нас не заметили. Хотя нет! Я первый. Вдруг там аномалии...
- Витя, я справлюсь. Не вляпаюсь. У меня опыт не меньше. То есть, как и у тебя - никакой.
В её голосе ощущались бодрые нотки. Неуверенность исчезла, как росса при ярком солнце. Она тоже уверовала, что им удалось. Ведь осталось немного.
Улыбаясь, Виктор огляделся по сторонам. Здесь под прямым углом пересекались две дороги. Одна, широкая, вдоль перрона - просматривалась не полностью. Но она была загромождена всяким хламом. Есть где спрятаться. Другая была видна на всю длину, вплоть до своего поворота за угол здания. Там еще стояла проржавевшая фура. Кстати воздух перед ней подозрительно дрожал. Если там не жарка (на Агропроме ведь нет жарок?), то должно быть воронка.
- Света, - он еще раз цепко оглядел намеченный маршрут. Вроде бы чисто. Спускаешься и прячешься вон за тот желтый фургончик. Там ни с одного направления нас не будет видно.
- Угу, - она бодро ступила на лестницу.
Больше всего Виктора напрягала площадка перед перроном. То, чего не видно, всегда вызывает наибольшее беспокойство. Он, присев на корточки, вытягивал шею, пытаясь заглянуть как можно дальше.
Перрон. Вдоль него громоздятся большого диаметра трубы. Где-то там должен быть скособоченный колесный трактор, но его отсюда не видно. Из живых существ никого. Тишина. И только какая-то невидимая пичуга разразилась кажущейся неуместной здесь трелью.
Внезапно нахлынувшее беспокойство заставило вздрогнуть. Он забылся. А ведь должен следить не только за землей, но и за крышами! Беглый взгляд, и накопившееся самодовольство исчезло как дымка. Болван. Сидя на издалека просматриваемой оконечности крыши, он засветился. На высотной кровле первого корпуса и на крыше с ним по соседству возвышались мрачные силуэты.
Была неприятной их неподвижность. Два манекена. Два телеобъектива. И он в их поле зрения. Прятки закончились.
Позабытый было страх вновь возвратился. Неслышной поступью подкрался сзади, и повис на плечах, обдавая леденящим дыханием. Страх имел соленый привкус пота, был навязчив, а еще одурманивал. Он поражал мозг, убивал волю, и сковывал ледяной коростой мысли. Отбирая многое, он вкладывал в голову простые позывы. Бежать. Быстрее бежать. Без оглядки. Не разбирая дороги. Вон до забора рукою подать. На выход! А там не останавливаясь, пока не сляжешь без сил...
Рядом коротко вскрикнула Светка. Виктор вскочил. Его взгляду предстало то, на что он никак не рассчитывал. Внизу, от него не далее чем в пяти метрах, у желтого фургончика, который частенько используют ремонтные дорожные службы, стояли двое. Из далека их можно было принять за влюбленных. Он - цепко держит её за плечи. Она - уперла ладошки в его широкую грудь. Это как трогательная встреча после долгого расставания. Протяжный взгляд друг другу в глаза. Следом должны быть объятья и горячие поцелуи... Отставить поцелуи. Их не так уж легко реализовать в закрывающих голову шлемах-масках.
В голове хороводом пронеслось множество предположений. От пугливого о встречи с марионеткой, до подкрашенного в цвета сопливой надежды - кто-то из спасательной группы? Мозг флегматично отбраковал их в отходы. Ясно как день. Что. Каждый. В армейском комбинезоне и защитном резиновом шлеме. Неотличим. От одетого таким же вот образом. Но не у каждого комбинезон присыпан подвальной пылью, а стекло шлема покрыто тончайшей сеточкой трещин...
Максим, что ты делаешь?
- Оставь её!
- А. Вот и ты. Извини. Не заметил.
Короткий взгляд в его сторону.
- Спускайся. Поговорим.
Виктор заметался, желая отступить к лестнице и, в тоже время, опасаясь упускать их из виду.
Максим между тем принялся трясти Светку.
- Бросить меня там захотели! Автомат мой в аномалию бросили! Надеялись, меня дернет?! Самим прикончить было слабо?!
- Оставь её!
- Отвали, козел!
Светка почему-то не сопротивлялась.
- Признавайся, ты это удумала?! Этот чмырёныш до такого никогда б не додумался! Ну?! Что ты молчишь?
Виктор принял решение. К черту лестницу! Здесь высота в один этаж. Внизу мягкая земля. Главное ноги не подвернуть. Ему ими еще бегать.
Приземлившись, бросился вперед, а дальше...
Ему были продемонстрированы все достоинства армейской подготовки.
Вокруг всё моментально поплыло. Небо. Земля. Прислонившаяся к стенке фургончика Светка... Боли не было. Была всеобщая дезориентация. В ушах звенело. В черепушке не осталось ни одной связной мысли. Перед глазами плыли круги и вспыхивали яркие искры.
Какие-то крики. Всхлипы...
Он должно быть упал...
Глаза ненадолго закрылись.