С небольшим запозданием после капитана Риджала ко мне подошел Чумба-Мархосиас. И я даже знал, по какому поводу они оба хотят меня видеть — выяснить границы подчинения. Жестом показав им обоим подождать, я отвел Андре в сторону.
— Хефе, из меня командир как из конфеты пуля, — доверительно сообщил я то, что по уму давно нужно было бы обговорить. И кстати не покривил душой. Роль лидера я могу сыграть в любом месте и в любое время, а вот грамотно руководить обороной… Мне просто не хватит опыта и знаний.
Стрелковый инструктор ничего не ответил, лишь поджал губы и кивнул согласно. Подтверждая, что понял о чем речь. По взгляду Андре я прочитал, что подобными указаниями его и Николаев снабдил, так что сюрпризом для него должность командующего обороной не стала.
Сразу после молчаливого согласия, вернее даже невысказанного несогласия Андре, я жестом подозвал гуркха и бурбона подойти ближе. Поздоровавшись с обоими, дал указание переходить в прямое подчинение Андре. Сам же, освободившись от маячивших на горизонте обязанностей, опасных для окружающих (некомпетентный командир дел может натворить куда больше, чем компетентный противник) вернулся всем вниманием к пирамиде зиккурата.
Голод, усталость, желание поспать после ночного перехода — все отошло на второй план. Во время марша Андре лимитировал приемы пищи, заставляя всех находится в тонусе внимания, сейчас же за мной никто не следил. Поэтому я сбросил рюкзак, и достав из него безвкусный брикет сухпайка, направился к пирамиде. На ходу разорвал обертку и принялся жевать брикет на ходу.
Подойдя ближе, уже сопровождаемый лишь Ирой и Адой, наконец оказался у подножия так манившего меня сооружения. Широкая — во всю грань обращенной ко мне пирамиды лестница словно приглашала подняться наверх. Туда, где виднелись остатки небольшого храма. Но едва ступил на первую ступень лестницы, что-то остановило меня от подъема.
Повинуясь наитию, вернее даже тянущему, все более усилившемуся зову, я решил пирамиду обойти. Как оказалось, не зря — с противоположной стороны одна грань у пирамиды отсутствовала, открывая путь к ее внутренностям. Вернее, к ее сердцу — туда, где была установлена арка портала.
Тянуло меня именно сюда. К открываемому чужой кровью порталу.
Проходя внутрь под широкие своды, я так на ходу и жевал безвкусный брикет сухого пайка. Неожиданно это — непережевываемый пластилин, который нужно было тщательно размалывать челюстями, помогло мне избавиться от шума в голове и сосредоточиться.
Очень медленно я подошел ко встроенной в стену глухой широкой арке, осматривая конструкцию. Арка высотой метров пять, не меньше — и по стене внутри нее идут выбитые в камне желоба, создавая разные размеры контура прохода. Так, как будто в арке можно было открыть и калитку, и даже немалого размера ворота, во весь ее размер.
Заметил и своеобразные переключатели. Они словно стрелки на рельсах, были встроены прямо в каменную конструкцию, в выдолбленные в камне желоба. И сейчас настройка портала была установлена на самый широкий проход — на врата. Самые настоящие Врата Тартара, через которые совсем недавно, по меркам местного времени, проходили сотни демонов, атаковавшие нас в усадьбе Юсуповых-Штейнберг.
Что течет по этим желобам, ограничивающим размер ворот, мне даже сильно догадываться не нужно было. Подняв взгляд под своды, я заметил несколько отверстий, сквозь которые просматривался черно-красный багрянец низких облаков.
Сомнений в предназначении отверстий совсем не оставалось, но я — так и пережевывая резиновый брикет сухпайка, двинулся удостовериться. Выйдя из-под сводов пирамиды, обошел ее снова и теперь уже двинулся вверх по лестнице.
На вершине располагался совсем небольшой храм — площадью не более пятидесяти квадратных метров. Крыша у строения отсутствовала, стены частично обрушились, но вот внутри было чисто. Потому что прибрано.
В самом центре расположилась каменная коробка алтаря. То ли закрытый и навсегда запаянный саркофаг, то ли большой жертвенный камень. По краям блестящего антрацитом камня были словно впаяны кандалы, оковы которых сейчас были открыты.
Вся конструкция выглядела недвижимой и монолитной, но глядя на нее внутренним зрением, даже скорее касаясь восприятием, я понимал — стоит пролить на черный камень лишь одну каплю крови, и алтарь оживет. Потому что это самое настоящее место силы. Вот только Место Силы это, порченное кровью.