Глава 19
— Артур.
— Валер.
— Артур… — тяжело вздохнул Валера.
— Валер, не тяни кота за яйца. Говори уже.
— Варвар.
— Очень приятно, а я Артур.
— Не смешно.
— А это и не шутка. Говори уже.
— Артур. Я не трус. Но я боюсь.
В ответ на это я только легко улыбнулся.
Валера невероятно быстро подхватывал большинство моих выражений, и если ему доведется в будущем встретить соотечественника, кого-то вроде меня или Андре, то ему будет сложно доказать, что он не гость из иного мира.
— Не знаю, что ему будет нужно доказать, но не факт, что мы до этого доживем, — произнесла вдруг Эльвира.
Царевна мысли мои не улавливала, но настроение и эмоциональную ауру вполне читала. Тем более что общались мы сейчас мыслеречью, взявшись за руки.
— Если доживем, — кивнул я.
— Артур.
— Да говори наконец, Валер, я давно готов тебя слушать.
— Отец велел мне возвращаться в Нахичевань.
— Когда?
— В принципе, я уже опаздываю.
— Как так?
— Я должен был отправиться домой сразу после того, как закончился финальный матч.
— А ты ждал меня. Пока я закончу беседу с Ольгой и Анастасией.
— Да, именно так…
— Мы ждали тебя, — перебила его Эльвира. — Мать велела мне возвращаться в Кузнецкий острог.
«Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране Советской есть», — возникли у меня в памяти строки Маяковского о Новокузнецке, который в этом мире остался Кузнецком, став частью большой Кузнецкой агломерации. И частью которой также был и закрытый город-крепость «Кузнецкий острог», где обучались и тренировались боевые одаренные сибирских князей.
— Тоже сегодня?
— Да.
— И ты тоже опаздываешь?
— Я всегда была… самостоятельной, так скажем. Это Валеру накажут и в угол поставят за то, что посмел отца ослушаться, мне же многое прощается.
Валера после слов Эльвиры только глаза закатил с утомленным выражением на лице. Не держались бы мы все друг за друга, он бы и руки на груди скрестил. Но на реакцию Валеры я уделил внимания лишь краткое мгновенье. Потому что задумался.
И Эльвира, и Валера по воле своих семей должны были вернуться в защищенные родовые гнезда, где можно переждать бурю. Которая, определенно, надвигалась.
Просто так отзывать ни Валеру, ни Эльвиру домой бы не стали. Тем более что Эльвира, в сопровождении Валеры, должна была идти на Бал Дебютанток — без серьезной причины подобные мероприятия не пропускают. Потому что Бал Дебютанток проводит сама Императрица.
Но видимо в их семьях решили, что лучше найти повод отложить посещение, чем рисковать жизнью своих одаренных отпрысков. А это еще одно подтверждение того, что именно в ближайшие дни в Петербурге наверняка случится что-то.
Что-то, что уже давно висит в воздухе. И это не люстра.
— И у нас с Валерой к тебе вопрос, — прерывая мои раздумья, произнесла Эльвира. — Мы уезжаем, или мы остаемся?
Я в ответ только спокойно улыбнулся. Потому что недавнее утреннее предчувствие близкого расставания ни меня, ни Валеру, ни Эльвиру не обмануло.
— Вы уезжаете.
— Мы готовы остаться, ты же знаешь.
— Эльвира. Валера, — поочередно осмотрел я обоих. — Война — дело молодых, а старики этим пользуются. Мы будем умнее, и на войну не придем. Не потому, что мы боимся, — посмотрел выразительно я на Валеру, — а потому что пока не столь сильны, чтобы быть фигурами, а не пешками.
— Ты сам?
— Мне указывать некому, расположение семьи я потерять не могу… потому что ее нет, — улыбнулся я, вспомнив майора Пейна.
— Артур.
— Валер? — ответил я, и встретился с укоризненным взглядом Валеры.
— Мы твоя семья, — вместо него произнесла Эльвира.
— Очень приятно слышать, не скрою. Но я остаюсь. У меня нет выбора, но есть варианты, за меня не переживайте. Один я всегда смогу уйти. Но если останетесь вы, я могу потерять вас. Все вопросы и ответы потом, когда мы снова встретимся.
— Если встретимся.
— А мы встретимся?
— Валера, мы обязательно встретимся! Да, и есть еще очень важный момент, который вы должны знать, — перебил я обоих. — Учтите, что слепок сохранения души может быть ловушкой. На меня слепок накладывал фон Колер, и при этом был принесен в жертву некто под именем Сергей Готфрид, который в анамнезе Спящий и сильный менталист. В случае моей смерти Готфрид должен был занять мое место.
Быстро обменявшись взглядами, я увидел, как Валера и Эльвира отрицательно покачали головами. Им слепок души накладывал не фон Колер, а члены семьи.