От нахлынувшего напряжения я даже начал сбиваться на глупые аналогии и немного истеричные сравнения — поэтому даже пришлось встряхнуться, взяв себя в руки. В руки, в которых сейчас — ни много ни мало, ключ от судьба целого мира.
Да чтоб тебя! Соберись, тряпка! — уже с раздражением прервал я себя, избавляясь от съехавших на рельсы патетики мыслей.
Подобные попытки убежать в сторону на развилках ассоциаций были связаны с тем, что я лихорадочно раздумывал о варианте передать несколько перстней и имплантов на хранение Анастасии.
Во мне ожесточенно боролись рациональная идея и опасение за жизнь юной княгини. С одной стороны, в случае моего плена она может стать тем козырем, что поможет сохранить мне возможность к переговорам. Но с другой, если организаторы всего происходящего сидят максимально высоко, Анастасию просто уничтожат как ненужного свидетеля. Как уничтожили центр города Елисаветград, а если точнее — железнодорожный вокзал с ячейкой камеры хранения, где находились записи Марьяны.
— Артур, — отвлекла меня Анастасия.
Я даже не заметил, как она поднялась и подошла. Аккуратно взяв девушку под локоть, мягко потянул ее вниз, заставляя снова сесть на пол. Пусть она и может стоять на своих ногах, приглушив боль и остановив кровотечение с помощью концентрированной в местах ран стихийной силы, но удовольствие это среднее. В первую очередь ей сейчас нужна эвакуация, квалифицированная помощь и постельный режим.
— Могла бы позвать, а не вставать, — негромко произнес я.
Отстраненно сказал, потому что сам все еще витал среди мыслей и различных вариантов действий.
— Могла, — улыбнулась Анастасия бескровными губами.
— Ты что-то хотела мне сказать, — посмотрел я в поблекшие ультрамариновые глаза.
— Да. Вернее, нет. Это ты хочешь мне что-то сказать. Я чувствую, прямо волнами накатывает.
Надо же. Ну да, во время нашей сохранения нашей ментальной связи она всегда лучше ощущала меня, чем я ее.
— Да. Хочу. Береги себя пожалуйста.
— И все?
Глубокий вдох. Отдать ей перстни, подстраховаться, было бы проще и рациональнее. Но и гораздо опаснее для нее.
— И все. Пожалуйста, будь осторожна.
— Осторожность — мое второе имя, ты же знаешь, — улыбнулась Анастасия.
— Заметно, — посмотрел я внимательно на нее. И, возвращая подначку, намеком на движение продемонстрировал жест, словно бы метнул из-за плеч два ножа, сделав характерное движение выпростанными из кулаков большими пальцами.
Анастасия сразу покраснела — на ее молочно-белой коже румянец оказался заметен очень хорошо. Она поняла, что намекал я на ее безрассудное поведение во время дуэли с Натальей Разумовской, когда Настя сняла защиту во имя победы, при этом рискуя жизнью.
— Сейчас прошу тебя, останься тут внизу на некоторое время. Сделай вид что очень плохо себя чувствуешь, к перемещению непригодна и пусть первую помощь тебе оказывают здесь. Наверху может стать… жарко. И в случае чего ты мне никак не поможешь, а себя скомпрометируешь.
— В случае чего я могу разобрать еще пару озаренных, — налились сиянием силы глаза Анастасии.
Ну да, заемная сила в татуировке дракона у нее далеко не исчерпана. Действительно, может. Может попробовать, вернее. Другое дело, что потом ее и откачивать придется как в прошлый раз.
— Сверху может стать настолько жарко, так что мне придется не воевать, а быстро сматываться. Сейчас у меня с собой очень ценные знания, которые стоят очень много жизней.
— А… дело в этом. Хорошо, я поняла. Береги себя.
— Осторожность — мое второе имя, — улыбнулся я, позволив себе расслабиться на краткое мгновенье.
Анастасия продолжать не стала, а просто поманила меня к себе. Мне показалось, что она хочет что-то сказать мне на ухо. Показалось — потому что мне был подарен прощальный поцелуй.
В этот момент как раз проем в потолке достаточно расширился, и вниз на тросах спустилось сразу несколько бойцов моего отряда, а чуть позже — эвакуационная люлька. Наблюдал я это краем глаза, потому что ко мне — самым первым, подошел Садыков, протягивая блок визора. Приняв девайс я без слов, коротким жестом показал Садыкову на Анастасию, потом на воображаемые часы, постучав по несуществующему циферблату и наверх, отрицательно махнув рукой. Сумбурно получилось, но поручик судя по взгляду прекрасно понял, что Анастасии лучше наверх не подниматься, пока я не скажу.