Наконец блондинка возвратилась в сопровождении человека, которому я бы дал лет тридцать. Высокого роста, он был сложен как идеал американского мужчины, если верить многочисленным иллюстрациям на данную тему в «Журнале для женщин»: широченные плечи, могучая грудная клетка и почти отсутствующие бедра. Густые, коротко подстриженные рыжеватые волосы, наилучшим образом подходившие к его слегка загорелому лицу, торчали вверх. Кажется, такая стрижка называется «сиу», по имени какого-то племени североамериканских индейцев. Темно-серые глаза словно источали внутренний свет, так что, когда он смотрел прямо на тебя, создавалось впечатление, будто ты находишься под лучом прожектора. Одет он был в тоненький свитер и старые джинсы, но ухитрялся при этом выглядеть настолько элегантно, что сразу же возникала мысль, будто подобную экипировку подобрал персонально для него сам Карден.
— Я Рейф Кендалл. — Он улыбнулся, демонстрируя великолепные белые зубы. Но самым примечательным у этого малого был безупречный голос с каким-то гипнотическим тембром. — Вы хотели поговорить со мной, лейтенант?
— Это и есть Храм любви? — Я медленно обвел взглядом помещение. — Не вижу здесь ничего такого, что могло бы заинтересовать полицию нравов.
— Слово «любовь» имеет более широкие значения, нежели просто сексуальный акт, — ответил Рейф беспечно. — Мы убеждены в возможности полнейшего излечения человека любовью. Ведь она способна разрешить большую часть эмоциональных проблем, если только люди будут достаточно глубоко верить в нее и прибегать к ее силе на протяжении всей своей жизни. Но мы не религиозная секта, лейтенант. Не интересуемся мы и психологией как таковой. Наша община состоит из людей, объединенных особой верой в силу любви. Существует она на добровольные пожертвования своих членов и регулярно уплачивает налоги. — Он снова улыбнулся. — Наши финансовые книги можно проверить в любой момент.
— Позволю себе прервать вас на этом, — буркнул я. — Ваши объяснения избавили меня от дополнительной работы по обдумыванию вопросов. Благодарю вас.
— Вы что-то сказали Джастис про убийство? — слегка пожал он плечами. — Я решительно ничего не знаю об этом, так что, видимо, вам все же придется задавать вопросы.
— Миссис Мэгнасон тоже является членом вашей… э-э… группы? — спросил я. — Сегодня утром тело ее мужа вытащили из озера примерно в миле от ее дома. Он был застрелен.
— Бедная Гейл! — Глаза Рейфа раскрылись чуть шире. — Это ужасно!
— Ее муж пропадал около года. Полагаю, она могла упоминать об этом.
— Чего не было, того не было. — Кендалл задумался на несколько секунд, затем решительно покачал головой. — Я всегда считал ее вдовой. Хотя сейчас сообразил, что она никогда этого не говорила, просто у меня сложилось такое впечатление. — Он взглянул на блондинку. — Что скажешь, Джастис?
— То же самое, — промолвила девушка. — Как ужасно все это для нее!
— Давно она ходит сюда? — поинтересовался я.
— Месяцев шесть, возможно, семь, — ответил Кендалл. — Мне она показалась страшно одинокой, нуждающейся в моральной поддержке. Сомневаюсь, чтобы за это время она пропустила хотя бы одно из наших еженедельных собраний. И у меня сложилось впечатление, что мы ей помогаем. — Голос его звучал теперь особенно сочувственно. — После подобной трагедии Гейл, естественно, потребуется вся та помощь, которую мы способны ей оказать.
— И также любовь? — вкрадчиво произнес я.
— Это в первую очередь! — Он одарил меня той улыбкой, которой первые ученики награждают своих догадливых учителей, задающих им «правильные» вопросы. — Конечно, мы сделаем для нее все, что в наших силах, лейтенант, можете в этом не сомневаться. Очень сожалею, что не могу помочь вам в вашем расследовании, но Гейл никогда не беседовала со мной о своей личной жизни, ибо у нас вообще не принято об этом говорить.
— Совершенно верно! — подхватила блондинка.
— Ну что же, благодарю, — сказал я. — Если у меня возникнут еще какие-нибудь вопросы, я снова наведаюсь сюда.
— Пожалуйста, лейтенант! — Теплый проникновенный голос придал этим двум словам смысл самого настоящего комплимента, которым, очевидно, я должен был гордиться. — Ты проводишь нашего гостя, Джастис?
— Конечно! — любезно воскликнула блондинка.
Я пошел следом за ней по длинному коридору. Она отворила для меня кованые ворота, потом отступила в сторону с вежливой улыбкой на лице. Когда я проходил мимо нее, она проговорила что-то, но так тихо, что я не разобрал ни слова.
— Что? Что? — переспросил я.
— Идите дальше, затем остановитесь и закурите сигарету, — шепнула девушка. — Он наблюдает за нами, но видна ему только моя спина.
Я проделал все так, как она велела, и, когда спичка загорелась, она снова шепнула:
— Он считает себя таким умным! Кендалл уверен, ему удастся любая авантюра. Но я не намерена мириться с тем, что он затеял тут самый настоящий уютненький рэкет! Ваш телефон имеется в справочнике? Просто кивните, если да. — Я едва заметно наклонил голову. — Прекрасно, будьте сегодня около восьми дома и ждите гостя. — Затем голос ее зазвучал в полную силу: — Всего доброго, лейтенант! Я, как и Рейф, крайне сожалею, что мы не смогли вам ничем помочь.
Она повернулась, и я заметил, как аппетитно вильнул под желтой тканью ее округлый задок. Потом я направился к машине. Вода по-прежнему каскадом струилась по пышным формам мраморной Венеры. Что же касается ковра-самолета, то я решил, что он наверняка выбился из графика и опаздывает. Во всяком случае, в данный момент его нигде не было видно, так что мне пришлось вновь забраться в свой «остин».
Полуденное солнце нещадно жгло мне затылок, пока я спешил назад к домику на озере. Мысли мои занимали и Кендалл, и эта блондинка Джастис, казавшиеся теперь чем-то нереальным, вне мира сего. Отрезвила меня лишь мысль, что труп-то был настоящий.
Парадную дверь отворила облаченная в аккуратную школьную форму Саманта. Длинные черные волосы были заплетены в две косы, большие серые глаза смотрели не по-детски серьезно.
— Привет! — Она оглядела меня с головы до ног. — Вы хотите видеть мою маму?
— Правильно, — неуверенно улыбнулся я. — Мистер Брайан с ней?
— Дядя Пол уехал домой. — Она распахнула дверь пошире. — Входите, пожалуйста, лейтенант. Пойду предупрежу маму, что вы приехали.
Я прошел следом за ней в гостиную. Она окинула ее придирчивым взором, как это делают идеальные хозяйки, опасаясь, не осталось ли где-то невытертой пыли, затем предложила мне стул.
— Мама наверху, в своей комнате. Плачет. — Девочка аккуратно скрестила на груди тоненькие руки и несколько раз сурово кивнула головой. — Из-за папы, наверное. Догадываюсь, что она утратила свой «путеводный свет»!
— Плохо, — пробормотал я.
— Надеюсь, она его вскоре снова отыщет. — Детский голосок звучал убежденно, как у зрелого человека. — Все взрослые таковы, знаете? Сначала они ругают тебя неизвестно за что, а через минуту уже говорят ласковые слова и пытаются что-то купить, чего ты совершенно не хочешь. Хорошо помню, когда папа был дома, все так и происходило. Они всегда кричали друг на друга, ссорились, но, как только я появлялась в комнате, притворялись, будто ничего не случилось. Вот почему я уверена, что мама скоро успокоится. Мне не верится, что она папу хоть сколько-то любила.
— А тебе нравился твой папа, Саманта?
— По-моему, да. — Она наклонила голову к плечу, в глазах у нее появилось задумчивое выражение. — Только я его очень редко видела: он обычно отсутствовал. И все же он мне больше нравился, чем дядя Пол, эта мокрая курица!