— Что скажете про Кендалла? — не унимался я.
— Я никогда не знакомил с ним Гейл, это точно.
— Но сами-то вы его знаете?
— Конечно, — он кивнул головой. — Или, может, есть правило, запрещающее знакомство с Рейфом Кендаллом?
— Пока нет… Он ваш старый приятель?
— Я знаю его с тех пор, как он перебрался сюда и учредил этот храм. Мы не являемся близкими друзьями, но иногда встречаемся, чтобы выпить. Он ни разу не упомянул о том, что Гейл посещает его… заведение. Я тоже не говорил с ним на эту тему. Это их дело.
— Вы думаете жениться на Гейл, поскольку она овдовела?
— Не знаю. — Он потер ладонью подбородок, при этом жирное пятно размазалось еще сильнее. — Я бы хотел, но ей решать… Позднее, когда она успокоится после смерти мужа…
— Вы знали, что у Хэнка была приятельница?
— Нет. — Он страшно изумился. — Хотя, если хорошенько подумать, для такого обманщика это вполне естественно.
— Рыжеволосая девушка. Чейри. Может, вы знакомы с ней?
— Нет. Говорите, рыженькая? С таким именем? Запомню!
— Ладно, — сказал я, — мы еще увидимся. И пожалуйста, постарайтесь вспомнить, как звали того парня и его адвоката.
— Непременно. — Он энергично закивал. — Вспомню. Мою историю подтвердят, лейтенант.
— Если же нет, мы продолжим беседу, но в иных условиях: понимаете, когда в глаза вам бьет яркий свет, — сказал я не без ехидства.
Приглушенный звонок все еще раздавался внутри дома, когда Гейл Мэгнасон отворила мне дверь. Она снова была в рубашке и брючках из шелковой ткани, только иной расцветки. Лицо ее выглядело более свежим, чем в прошлый раз, и не таким растерянным.
— Лейтенант Уилер? — улыбнулась она натянуто. — Входите, пожалуйста.
Я прошел следом за ней в гостиную и сел напротив нее. Она зажала руки между колен и слегка наклонилась вперед с напряженно-внимательным выражением лица.
— Догадываюсь, вы хотели бы задать мне дополнительные вопросы, лейтенант. Можете не беспокоиться, я чувствую себя теперь значительно лучше. Смерть Хэнка явилась для меня страшным ударом, но я почти что полностью пришла в себя и способна оценить случившееся логически. Крайне сожалею, если мои слова звучат жестоко, но, учитывая, как он обращался со мной, его смерть не была большой потерей.
— Сначала я должен задать вам вот такой вопрос, миссис Мэгнасон, — вежливо заговорил я. — Где вы находились в ту ночь, когда был убит ваш муж? От полуночи до двух часов утра?
— Все понятно, лейтенант, — сурово кивнула она головой. — Я была здесь, в постели, и крепко спала.
— Был ли в доме кто-нибудь еще?
— Только Саманта, конечно. Она спала в своей комнате.
— Прекрасно, — улыбнулся я мило. — Миссис Мэгнасон, вы верите в то, что сны имеют какое-то значение?
— Я… я не знаю… — нервно рассмеялась она. — Какой странный вопрос!
— Вчера мне приснился сумасшедший сон, — произнес я совершенно серьезно. — Будто нахожусь я в Храме любви. Мне удалось проникнуть в помещение со звуконепроницаемыми стенами. Эта комната была самой настоящей психотехнической лабораторией, где экспериментировали над людьми. Там гремела совершенно дикая музыка, так, что ушам было больно, беспрерывно вращались яркие огни, цвет которых то и дело менялся. А посреди стоял огромный, обитый атласом гроб. Когда я приблизился к нему, лежавшая в нем особа неожиданно села. И этой особой были вы, миссис Мэгнасон.
— Я? — Ее серые глаза широко раскрылись, потом она быстро затрясла головой. — Ну, как я понимаю, подобные сны невозможно объяснить. Вы считаете это важным лейтенант?
— Пока что я мало знаю об этой истории, — ответил я задумчиво. — Но если все это было организовано для того, чтобы что-то воспроизвести, то этим «что-то», полагаю я, мог быть только «путеводный свет».
— Путеводный свет? — Голос у нее зазвучал слишком пронзительно, и она тут же прикусила свою пухлую нижнюю губу.
— Разве это не соответствует философии, проповедуемой Рейфом Кендаллом в Храме любви? — спросил я ровным голосом. — Путеводный свет. Непрекращающаяся любовь, извечная и вечная, пронизывающая все и вся, включая жизнь и смерть. Она не исчезает даже в гробу или в могиле, над озером или под ним. Не в этом ли суть путеводного света?
— Да, именно в этом, — медленно кивнула она головой.
— Вероятно, ваше сознание уже в достаточной степени восприняло теорию, — продолжал я все так же спокойно. — И теперь настало время воздействовать и на ваше подсознание. Не по этой ли причине вы лежали совершенно нагой в гробу, слушая грохочущую музыку, возбуждающую и подчиняющую себе нервную систему, и наблюдая за разноцветными вращающимися огнями?