— Ладно, скажу правду. Я всегда старался держаться подальше от этого типа. Находиться с ним рядом было для меня настоящим мучением! Мне ужасно не хотелось ездить с ним на рыбалку! Ужасно! Если я успевал заметить, что он приближается к дому, я нырял в кусты и отсиживался там. Он был вспыльчивым, как фитиль. Одно неосторожное слово — и он уже вышел из себя, жди если не зуботычины, то такой ругани, что хоть уши затыкай. Если мы все же выезжали с ним на ловлю, то большую часть времени я сидел с закрытым ртом и слушал его болтовню, опасаясь произнести что-то невпопад. Это тоже было скверно, потому что его злило мое молчание. Меня ни капельки не удивляет, что в конце концов его кто-то ухлопал, лейтенант. Он ненавидел весь мир и каждого живущего в нем человека.
— Как он зарабатывал на жизнь?
— Не имею понятия. Знаю только, что это требовало его частых отлучек. Он уезжал из дома недели на две-три, а то и на больший срок.
— Он когда-нибудь упоминал, где бывал?
— Помню, одно время он частенько вспоминал Чикаго. Была зима, он жаловался, что там было страшно холодно.
— Ну, а не упоминал ли Мэгнасон когда-либо Пола Брайана?
— Человека, которому принадлежит бензоколонка на перекрестке? Да нет, что-то не припомню.
Я постепенно свыкся с мыслью, что Мэгнасона никто не знал, в особенности люди, с которыми он был знаком. Это было гораздо хуже, чем высокая кирпичная стена, через которую можно как-то перемахнуть. Пожалуй, правильнее было бы сравнить мою ситуацию с резиновой сеткой: она вроде бы немножко поддается при твоем первом ударе, но тут же отталкивает тебя снова на прежнее место.
— Как вы зарабатываете на жизнь? — спросил я для проформы.
— Работаю немножко то тут, то там, — ответил Шаффер. — Летом всегда находятся туристы, которые арендуют мою лодку вместе со мной для рыбной ловли. Частенько у Брайана бывает много работы по ремонту машин, тогда он поручает мне отпускать на колонке горючее. — Он пожал плечами. — Да и потом, лейтенант, у меня здесь отнюдь не дворец, который я должен поддерживать в идеальном порядке.
Этого я не стал оспаривать.
— Ну а вы что скажете про себя, мистер Эннан? — Я посмотрел на синего денди. — Вы рыбак?
— Да, когда у меня на это есть время, — весело ответил он. — Мне ужасно нравится бывать здесь, на озере: кругом такая тишь и благодать. Иногда я приезжаю сюда половить рыбу, а иной раз, как, например, сегодня, чтобы просто немного выпить и поболтать с Лайоном. — Он извлек из кармана носовой платок, снял темные очки и принялся их неторопливо протирать. — Мне по душе покой, но, конечно, не кладбищенский, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Конечно, — кивнул я головой. — Как давно вы знакомы с Лайоном?
— Года три… Возможно, теперь уже четыре.
— Вы когда-нибудь встречались с Мэгнасоном?
— Ни разу не имел этого сомнительного удовольствия, лейтенант.
Он впервые посмотрел на меня без очков. Меня неприятно поразило то, что у него были бледно-голубые, совершенно безжизненные глаза, как у дохлой рыбы, пять минут назад снятой с крючка. Возможно, он все понял, потому что живо водрузил очки на нос. Затем, улыбнувшись мне, произнес вкрадчивым голосом:
— Кто знает, не повезло ли мне, раз я с ним никогда не встречался? Судя по словам Лайона, мы бы с ним не поладили. Кто знает? Вдруг бы он до такой степени взвинтил меня, что я бы утопил его в озере? — Его улыбка стала шире. — Очевидно, Бог меня хранит!
Глава 6
Солнце стало клониться к горизонту, когда я оставил машину на месте для стоянки и пошел к зданию. На этот раз кованые чугунные ворота были распахнуты, а мраморная Венера блаженствовала под струями серебристой воды. Я пересек дворик и ударил в колокол у входа в храм. Через несколько минут из мрака по другую сторону чугунной решетки появилась какая-то фигура. Когда она приблизилась, я увидел, что она облачена в длинное черное одеяние, закрывавшее ее от шеи до лодыжек, а ее светлые волосы ниспадают почти до талии.
— Я Эл, — произнес я, — и мне нужна любовь.
— Я Джастис, — холодно ответила она, — и вы совершенно бессовестно обманули меня вчера.
— Разве это я облачился в серебряное платье и умчался куда-то в космос? — возразил я.
— Теперь это уже старая история… — Она нетерпеливо пожала плечами. — Вам что-то нужно?
— Вы обещали мне провести персональную экскурсию по храму за десять центов, помните?
Она сморщила нос:
— Сейчас уже почти семь, а в восемь у нас собрание. Нельзя ли с этим подождать до другого дня?