В субботу, 8 октября, утром, в восемь часов, после завтрака, мы уехали из Шаффхаузена, где у нас было очень хорошее жилье в «Короне». Некий ученый человек из местных беседовал с г-ном де Монтенем; и среди прочего о том, что жители этого города на самом деле вовсе не являются приверженцами нашего двора; так что на всех обсуждениях, где поднимался вопрос о конфедерации с королем, наибольшая часть народа по-прежнему была за то, чтобы ее разорвать; однако из-за происков некоторых богачей это дело повернулось иначе. Уезжая, мы видели некий железный снаряд (такие же, впрочем, мы видели и в иных местах), с помощью которого, не используя людскую силу, поднимают большие камни и грузят их на повозки.
Мы проехали вдоль Рейна, оставляя его по правую руку, до Штайна, маленького городка, который состоит в союзе с кантонами той же религии, что и Шаффхаузен. По пути нам встретился большой каменный крест, где мы пересекли Рейн по другому деревянному мосту и, проследовав вдоль берега, теперь имея его по левую руку, проехали мимо другого маленького городка, также союзника католических кантонов. Тут Рейн разливается на диво широко, как наша Гаронна перед Бле[141], потом сужается вплоть до того места, где расположен
КОНСТАНЦ, четыре лье, куда мы прибыли в четыре часа. Этот город величиной с Шалон принадлежит эрцгерцогу Австрийскому, а еще он католический, потому что император Карл V насильно выселил оттуда всех лютеран, которые прежде владели им на протяжении тридцати лет. В церквях это еще заметно по изображениям[142]. Епископ-кардинал, происходящий из местных дворян, но проживающий в Риме, извлекает из него сорок тысяч экю дохода[143]. В церкви Богоматери имеются и каноники, которые стоят тысячу пятьсот флоринов, и они тоже дворяне. Мы видели одного верхом на коне, въезжавшего в город, – он был одет не как духовное лицо, а как человек военный; недаром говорят, что в городе развелось полно лютеран[144]. Мы поднялись на колокольню, которая весьма высока, и обнаружили человека, прикованного там в качестве караульного, который, что бы ни случилось, никуда оттуда не может уйти, поскольку заперт. Они возводят на берегу Рейна большое крытое здание пятидесяти шагов в длину и сорока шириной или около того и собираются поместить туда двенадцать – пятнадцать больших колес, посредством которых будут беспрестанно поднимать большое количество воды на следующий этаж и выливать там на пол, а другие колеса, железные, в похожем количестве, но с деревянными основаниями, будут поднимать ее с этого этажа на следующий, еще выше. Эта вода, будучи поднята на высоту примерно в полсотни футов, будет низвергаться через большой и широкий искусственный канал и дальше направится в их город, чтобы там заработали многие мельницы. Архитектор, который руководил постройкой этого здания, только за свою работу получил пять тысяч семьсот флоринов, а кроме того, был обеспечен вином. В самом низу они закрывают воду со всех сторон настилом, прерывая, как они говорят, ее течение, чтобы она там успокоилась и стало бы можно черпать ее оттуда легко с бóльшим удобством. Они ставят также снаряды, чтобы с их помощью поднимать и опускать все эти колеса в зависимости от того, какой приходит вода, высокой или низкой. Рейн здесь не имеет этого названия, поскольку к головной части города он простирается в виде озера, которое имеет четыре немецких лье в ширину и пять-шесть в длину. У них тут имеется красивая терраса с видом на это большое озеро, на самом мысу, где они собирают товары; а в пятидесяти шагах от озера стоит красивый домик, где они постоянно держат часового: и там привязана цепь, которой они закрывают доступ на мост, поскольку с двух сторон вбито много свай, которые огораживают это пространство озера, где причалены загружающиеся лодки. В церкви Богоматери есть ход, который над Рейном ведет в предместье города.
Мы поняли, что покинули страну Швейцарию, потому что еще до прибытия в город видели много дворянских усадеб[145], поскольку в Швейцарии их совсем не встретишь. Но что касается просто частных домов, то они имеются и в городах, и в полях вдоль дороги, по которой мы ехали, и несравнимо более красивые, чем во Франции, им недостает только аспидного сланца[146], а главное – гостиниц и обслуживания получше, поскольку то, чего им не хватает к нашим услугам, отсутствует у них отнюдь не из-за бедности, впрочем, их достаток хорошо известен; и если каждый тут не пьет из объемистых серебряных кубков, по большей части вызолоченных и тонко сработанных, то не потому, что у них не хватает серебряной посуды, а всего лишь по привычке. Это очень плодородная страна, особенно в том, что касается вин.
141
Маленький городок – вероятно, Штекборн на Нижнем озере (Унтерзее) Констанца, что напоминает путешественникам местоположение Бле, порта на правом берегу Гаронны.
142
Констанц – место проведения известного церковного собора (1414–1418), который был призван восстановить единство католической церкви и приговорил к сожжению Яна Гуса, – впоследствии примкнул к Реформации. Но в 1548 году император Карл V вынудил его сдаться и отнял у Австрийского дома. Во время волны иконоборческого движения среди реформатов пострадали многие произведения искусства.
143
Этот прелат, чье богатство подчеркивается, – кардинал Сант-Анжело, племянник Пия IV Марко Ситтич Альтемпс из рода графов Хохенемс (собственно, Альтемпс – неточный перевод этой фамилии на итальянский), имевший свой замок в Форарльберге, близ Констанцского озера.
144
Неприличное богатство высшего католического духовенства, а также слишком вольное его поведение были важнейшими причинами распространения Реформации.
146
То есть природного шифера – кровельного сланца, по виду напоминающего графит, который широко используется во Франции.