Но вот случай, самый потешный, из всех случаев моей жизни. Пробираясь ночью по одному из самых глухих Петербургских переулков, я попал на бешенную собаку. Она бросилась на меня с остервенением, но я, чтоб отвлечь ее внимание, снял маховую шубу и накинул ей на голову. Между тем, как она грызла и рвала мой мех, я успел спрятаться под воротами. Прошло нисколько минут, собака скрылась, я поднял свою шубу и благополучно воротился домой. Но дело тем не кончилось. Поутру, слуга мой вбегает в комнату и, задыхаясь от страху, говорит: «Господин, в гардеробе происходят ужасы — ваша енотовая шуба взбесилась.» Я пошел посмотреть; в самом деле, все мое платье прыгало, тряслось и разрывалось в клочья. Этого мало; и верный слуга мой вслед за тем с ума ряхнулся; вскочив на верх платья, он начал немилосердно бить и топтать его. Не желая делить общей опасности города, я поспешил уехать, и потом слышал, что от моей бешенной шубы заразилась сумасшествием вся чиновная часть Петербурга. Но теперь, говорят, легче.
Глава V
Любимая собака Барона. Преследование лани и рождение щенков. Война под Очаковом и победа над Турками
Доселе меня не оставляли ни счастье, ни удача; и я умел воспользоваться ими, как нельзя лучше, благодаря своей отваге и энергии. Все это вместе образует знаменитых моряков, воинов и охотников. Но странно было бы думать, чтоб адмирал, полководец, или солдат всегда надеялись на судьбу или счастливую звезду, не употребляя собственных средств для успеха в предприятиях. Удача — вещь хорошая только тогда, когда мы сами действуем благоразумно. «Под лежачей камень, — говорить пословица, — и вода не течет».
Я не могу упрекнуть себя в оплошности или небрежности; иначе, меня давно уж не было бы на свете. Едва ли кто больше подвергался опасностям, и едва ли кто лучше спасался от них. Но не в том моя гордость. Я особенно славился конями, ружьями, мечами и уменьем обращаться с ними. Но и не в этом было мое главное превосходство; все мое богатство, честь и слава заключалась в старой гончей собаке, которую я любил, как родного сына. Она состарилась на службе у меня, и была замечательна не столько цветом или ростом, сколько быстротой. Почти никогда я не разлучался с ней, и часто мы засыпали, в поле или лесу, под одним покровом, и одним богатырским сном. Под старость я берег ее, и лелеял, как старого друга.
Но вот что случилось с этой удивительной собакой. Однажды я взял ее на охоту, уверенный, что она, несмотря на свою беременность, не упустит зверя. Завидев дикую козу, необычайно толстую, я гикнул своей Палладе, и она стрелой помчалась за ланью. Но не прошло и трех минут, как я услышал легкий, младенческий крик целой своры щенков. Подъехав к ним, я, действительно, увидеть целую дюжину маленьких животных. Я тотчас понял, что это дети моей Паллады и гонимой ею лани: они обе ощенились во время погони, ни на минуту не остановившись на скаку. Вместе с ними бежал и щенки, разделившись, по инстинкту, на две группы; одни утекали, а другие преследовали. Наконец охота кончилась, и я овладел в один раз шестью ланями и, вместо одной старой Паллады, имел полдюжины новых.
Но охота, я думаю, очень наскучила вам; по-правде сказать, она надоела и мне. Для разнообразия рассказа, я поведу вас, читатель, на войну, которую страстно любят короли, дураки и дети (простите за сближение — в нем много правды.)
С давних пор мне хотелось повоевать, потому что в моих жилах текла кровь старых Ливонских рыцарей. Долго я думал, под чьим бы знаменем мне подраться; наконец убедился, что всего лучше воевать с Турками: во-первых потому, что их легче бить, чем кого-нибудь; во-вторых потому, что я мог идти под самым надежным орлом Русского царя, который, как известно не посылает менее двухсот тысяч войска, хоть бы дело шло о завоевании трех колмыцких кибиток. И вот я, в качестве кавалерийского капитана, отправился на берега Дуная.
Долго мы шли то степями, то гадкими дорогами, и наконец расположились на берегах Прута, на том самом месте, где некогда Петр I чуть-чуть не потерял головы вместе с армией. Подвиги наши были чудом храбрости; в несколько дней мы одержали несколько побед, прогнали врага и вдоволь захватили пленных.