Дрожки стояли на месте; мы сели на них и уже десять секунд спустя входили в вестибюль театра.
XXXVIII. ТЕАТРАЛЬНЫЙ ЗАЛ. БАЗАРЫ. СИРОТА
Признаться, едва вступив в театр, уже с самого вестибюля я был поражен простотой и в то же время изяществом внутренней отделки здания: можно было подумать, что ты входишь в коридор театра Помпеев.
В верхнем коридоре орнаментация изменяется и становится арабской.
Наконец, мы вошли в театральный зал.
Этот зал — волшебный дворец, но не по своему богатству, а по своему изяществу; на него, возможно, не пошло и на сто рублей позолоты, но я решительно заявляю, что зал тифлисского театра — один из самых очаровательных театральных залов, какие я когда-либо видел в своей жизни.
Правда, любой красивый театральный зал в немалой степени украшают красивые женщины, а в этом отношении, как и в отношении архитектуры и художественного оформления, тифлисскому залу, слава Богу, не приходится желать ничего лучшего.
Занавес очарователен: в середине его высится пьедестал статуи, на котором изображена скульптурная группа, представляющая слева от зрителя Россию, а справа — Грузию.
Со стороны России, теряясь в той части оформления сцены, какая называется у нас плащом Арлекина, — Петербург и Нева, Москва и ее Кремль, мосты, железные дороги, пароходы, цивилизация.
Со стороны Грузии, точно так же уходя вдаль, — Тифлис с его развалинами крепостей, базарами, крутыми скалами, яростной и непокорной Курой, чистым небом, словом, с его поэтичностью.
У основания пьедестала, со стороны России, — Константинов крест, рака святого Владимира, сибирские меха, волжская рыба, украинский хлеб, крымские фрукты — то есть религия, земледелие, торговля, изобилие.
Со стороны Грузии — драгоценные ткани, великолепное оружие, ружья с серебряной оправой, кинжалы, отделанные слоновой костью и золотом, шашки с золотой и серебряной насечкой, кулы из позолоченного серебра, мандолины, инкрустированные перламутром, барабаны с медными бубенчиками, зурны из черного дерева — то есть пышное убранство, война, вино, танцы, музыка.
Россия — мрачная владычица, величие которой неспособно придать ей веселья.
Грузия — веселая невольница, рабство которой неспособно ее омрачить.
Разумеется, прекрасно быть потомком Рюрика, числить среди своих предков государей, правивших в Старо- дубе, вести свой род от Гагары Великого и, являясь ко двору и в светские гостиные, велеть докладывать о приходе князя Гагарина; но если бы сегодня князю Гагарину сказали: «Вам надо отречься либо от вашего княжеского достоинства, ваших коронованных предков и вашей знатности, либо от вашей кисти», то, думаю, князь Гагарин сохранил бы свою кисть и стал бы зваться господином Гагариным, а скорее даже и совсем коротко — Гагариным, без всякого титулования. Художники подобного уровня трудятся во имя того, чтобы их называли просто Микеланджело, Рафаэль или Рубенс.
Этот очаровательный занавес поднялся, возвестив о начале первого акта посредственной и невероятно скучной оперы «Ломбардцы», превосходно спетой мадемуазель Штольц, двадцатилетней примадонной, которая дебютировала в тифлисском театре, чтобы перейти затем на сцену театров Неаполя, Флоренции, Милана, Венеции, Парижа и Лондона, а также артистами Массини и Бриани.
Крайне удивительно видеть столь превосходную труппу в Тифлисе. Правда, с такими губернаторами, как князь Воронцов и князь Барятинский, вице-королевства становятся королевствами, а колонии — метрополиями.
Я сожалел лишь о двух обстоятельствах: о том, что не давали «Вильгельма Телля» вместо «Ломбардцев», и о том, что князь Гагарин в бытность свою здесь не занялся декорациями одновременно с возведением театрального зала.
Оформив преддверие ада, именуемое театром, князь Гагарин украсил портал рая, именуемый церковью.
Кафедральный собор Тифлиса весь украшен живописью этого выдающегося художника, и, точно так же как тифлисский театр является если и не самым красивым, то, по крайней мере, одним из самых красивых театров мира, Сионский собор, безусловно, является одной из изысканнейших церквей России.
Возможно, слово «изысканный» покажется странным нашим читателям, привыкшим к мрачному и таинственному величию католических церквей, но православные церкви, украшенные золотом, серебром, малахитом и лазуритом, не могут соперничать с католическим культом в том, что касается строгости и сумрачности.
В Тифлисе не приходят, как в Италии, с визитами в ложи; связано это с тем, что здесь открыты все ложи, за исключением литерных и трех губернаторских, находящихся в середине галереи, напротив сцены.
Это единственный изъян, каким обладает зал, но виной тут не архитектурный замысел, а недостаточная галантность благородного строителя, ведь женщина становится еще красивее, когда ее лицо видно на красном или гранатовом фоне и окружено золотой рамой; но, вне всякого сомнения, художник счел, что грузинские дамы не нуждаются в такой уловке.
По окончании спектакля Фино отвез меня домой. Он был прав: ливень продолжался, и грязи стало уже по колено.
Покидая меня, он сказал, что на следующий день приедет за мной, чтобы показать мне базары и представить меня в двух или трех домах.
На другой день, в десять часов утра, Фино, точный как пушка, возвещающая в Тифлисе полдень, подъехал на дрожках к крыльцу дома Зубалова.
Накануне вечером мы внесли свои имена в список посетителей князя Барятинского, и наместник его императорского величества на Кавказе велел передать нам, что он примет нас на следующий день в три часа.
Посланец посоветовал нам непременно откликнуться на приглашение, поскольку князь Барятинский должен передать г-ну Дюма очень срочное письмо.
У нас еще вполне было время, чтобы осмотреть караван-сарай, пройтись по базарам, нанести два или три визита и возвратиться к себе, чтобы переодеться и отправиться к князю.
Главный караван-сарай в Тифлисе построен армянином, который за один только участок земли шириной в восемь туаз и длиной в сорок заплатил восемьдесят тысяч франков. Как видно, в Тифлисе, где земли, впрочем, достаточно, она ничуть не дешевле, чем все остальное.
Необычайно любопытно было наблюдать за этим караван-сараем, через все ворота которого входят, ведя верблюдов, лошадей и ослов, представители всех народов Востока и Северной Европы: турки, армяне, персы, арабы, индийцы, китайцы, калмыки, туркмены, татары, черкесы, грузины, мингрельцы, сибиряки и Бог знает кто еще!
У каждого свой облик, свой наряд, свое оружие, свой нрав, свое лицо и, главное, свой головной убор — то, от чего народы, вынужденные следовать переменам в моде, отказываются в последнюю очередь. Два других караван- сарая служат вспомогательными и имеют гораздо меньшее значение; за проживание в этих гостиницах, где сибиряк, пришедший из Иркутска, встречается с персом, пришедшим из Багдада, и где все торговые представители восточных народов живут в своего рода общине, никакой платы не берут, однако хозяева взимают по одному проценту со стоимости товаров, помещенных на складе и затем проданных.
К этим базарам примыкает сеть торговых улиц, полностью отделенных от аристократической части города.
Каждая такая улица предназначена для какого-нибудь одного вида ремесла.
Мне неизвестно, как эти улицы называются в Тифлисе, да и имеют ли они названия вообще, но, на мой взгляд, они не могут называться иначе, чем улицей Серебряников, улицей Скорняков, улицей Оружейников, улицей Зеленщиков, улицей Медников, улицей Портных, улицей Сапожников и, я бы сказал даже, улицей Башмачников, равно как и улицей Туфелыциков.