Старый как нарочно развернулся так, чтобы каждая бабка его увидела, и пустил слезу:
- А у меня же за каждого из них душа болит! Вроде и наставник их духовный, а сердце, как за родных детей ноет… - бабульки зарыдали синхронно со Степанычем, - и белобрысый этот, Володенька, подходит ко мне давеча весь бледный такой, изможденный и просит: «Отпусти меня, сиротинушку, к тетке моей в деревню… Нету у меня из родичей никого боле на свете белом, увидеть хочу родную кровинушку, сил нет»…
Я от удивления и наглости старого только раскрыл рот. И мамка, и батя у Володьки были живы, а то что в разводе и с ним не живут, так не новость – Володька уже здоровый лось, чего с ним нянчиться то…
Ошарашенный мой друг растерялся настолько, что молчал, пока мы не добрались к дому его тетки. Степаныч же, для закрепления эффекта, еще долго трындел с бабками, пока мы рядом нетерпеливо на него поглядывали. Старушки в его шитую белыми нитками побасенку о «добром батюшке, который лично решил приглядеть за подопечными» вроде поверили, опять же охали, кивали головами, смотрели на нас и не хотели отпускать «святого отца», пока тот не благословил каждую.
Уже в доме тетки, намазывая обильно деревенскую сметанку на густой теплый блин, старый мошенник подметил следующее:
- Тупанул я что-то… Надо было бабулек попросить скинуться на храм… Дома бы коньячком побаловались…
Володька, видимо как и я мысленно обрадованный тем фактом, что его сердобольная тетка хлопочет по кухне и не слышит этого, не выдержал:
- Слушай, вот чего ты злой такой? Бабки, они и есть бабки… Чего плохого сделали тебе то?
- Вот те раз, - Степаныч крякнул, - помогаешь главное людям, а тебе потом никакой благодарности… Кстати, эти самые бабки, которых ты так защищаешь, зная и видя тебя иногда в этих краях, легко и быстро согласились и с тем, что ты беспробудный алкаш, и с тем, что ничего путного с тебя не выйдет… Вспоминай об этом иногда, когда тебе будут говорить «слушайся старших»…
В это время с новым блюдом к нам зашла раздобревшая тетка:
- Кушайте, родимые. Я вам уже и с собой собрала, чтобы в домике бабули Екатерины чего перекусить вам было… Можете и сами там, если захотите, печку растопить, наготовить. Володенька, ты же помнишь, как печку растапливать? Я же учила тебя вроде…
Перекусив наспех мы схватили тяжелые пакеты и неспешно пошли к домику. Цирка во втором конце деревни Степаныч уже не устраивал, справедливо надеясь на то, что слухи туда доберутся и без его участия. Уже в доме шумно выдохнув он поставил часть поклажи на стол:
- Слушай, твоя тетка, наверное, и правда поверила, что я народный артист – тут жратвы на целый театр хватит!
Я молча согласился с ним, и стал уже внимательнее разглядывать убранство в домике.
Радовала такая уместная в жаркий день прохлада и задернутые нехитрые деревенские шторки на окнах. Видимо, тут и правда давно не топили печку, что для летнего жаркого дня оказалось в самый раз.
Опять же со стены смотрел портрет русоволосой еще молодой хозяйки. Рядом с ним расположились явно более свежие снимки женщины постарше – худощавой, в ярком платке. Видимо, опять же хозяйка этого домика. Пока я позевывая разглядывал фотогалерею на стене, Володька слегка размявшись устало бухнулся на диван, и уже оттуда спросил:
- Эй, принцесса бала, что дальше-то делаем?
- Вот, учись! – Степаныч показательно ткнул пальцем в моего друга, - Это настоящий ученик! Никаких размышлений, никаких своих мыслей, только молчаливая готовность повиноваться сэнсэю и ожидание его следующего приказа!
Володька возмущенно что-то булькнул, но спорить не захотел. Зевнул, потянулся и явно намеревался подремать. Захотелось последовать его примеру – всё же встали мы сегодня рановато и явно не выспались. Степаныч наше настроение почувствовал, махнул рукой и согласился:
- Да ну вас! Спите… Я тут осмотрюсь пока.
Я бухнулся рядом с Володькой.
Моя жизнь мне всегда и правда казалось очень скучной. Ничего любопытного, выдающегося, того, чем хотелось похвастаться… Как все… Наверное, так было до этого дня, до этой дурацкой поездки в деревню от нечего делать… Наверное, мне, дураку, очень повезло, что рядом в одной хате со мной оказался хоть кто-то, кто что-то в этих делах смыслит… Уже позднее Степаныч как обычно в своей полушутливой манере рассказал мне, что пережитое мной называется «сонный паралич», и редкостью это не является совсем. Уже позднее дома я всё легко нашел в интернете, и убедился в правоте Степаныча…