Первая тетрадь, дневниковые записи, страница семнадцать:
Казалось бы, новая жизнь началась, новый поворот в судьбе – должно быть всё хорошо, ан нет. Не везет как-то. Из рук валиться всё. Причина? Догадываюсь о ней, да мысли гоню. Дед Захар предупреждал, помню, в своё время об этом. Говорил, если захочешь отказаться от силы, от призвания своего, да вообще от всего, чего любишь, тянешься к чему – всё из рук падать будет. Как от себя кусок отрезаешь, от души своей что ли. Ясное дело, что в жизни всякое бывает – сегодня пряники, а завтра черствый хлебушек, только как бы ни было всегда надо помнить и осознавать, кем ты являешься и кто ты такой. Важно это для швеи, для инженера, для писателя. Для знахаря это вообще как закон. Дедушка меня этому с малых лет как раз и обучал. Говорил, что всё можно выведать, узнать, заговоры и всякое такое… Этому кто угодно научиться может. Знахарь – это тот, кто знает. А если знает, то делает выводы и живет по этим выводам. Живет каждый день, а не от случая. Открывает по утрам глаза и помнит, что ему можно, а что нельзя. Помнит, за что несет ответственность и о многом другом… Эх, дедушка… Знал бы ты… Да наверняка знал, поэтому и жалел так в последние свои дни.
Моё невезение объяснялась очень просто. Где же у меня будет хорошо всё, если делаю то, к чему душа не лежит, что вредно даже…
Как приехала сюда, в деревеньку эту, в колхоз сразу пошла к председателю. Справку ему показала от доктора, мол места эти мне по здоровью лучше будут, поэтому и переехала к вам. Хорошо, справкой еще на месте расстаралась, тем более и враки в этом нет. Зимы у нас и правда очень суровые были, не на моё здоровье.
Председатель – ох и скользкий мужик на вид – ни на какие мои бумажки даже не взглянул, сразу спросил, обучена ли грамоте и письму. Я как есть сказала, а он клещом вцепился и давай балакать, мол в вечернюю школу нам учителька нужна, а то народец совсем безграмотный. Я, дуреха, согласилась, обрадовалась еще – работа вроде не тяжелая, а тут как вышло…
Не хотела дома никакого комсамола, никаких партий – получила тут дальше некуда. Читать и писать людей по ленинским декретам учу, да по всякой писанине коммунистической – председатель лично стопку дал. Смехота да и только, когда они слова коверкают. Тут и умеючи читать бывает не прочитаешь. Говорила о том председателю, а тот и слушать не хочет. Говорит, мол придумал хорошо всё. Народ и читать учиться, и заодно просвещается.
Я спорить с ним не стала – ну его, себе дороже, не те времена, чтобы спорить с кем-то сейчас. Эх… А тут вот оно как обернулось не хорошо для меня…
Вторая тетрадь, рабочая, страница двадцать:
Аркан Фортуна. Если выпала по раскладу, значит случиться что-то. Ты на пороге что ли. Стоишь в сенях как будто, но в хату не зашла, а из-за двери самой хаты вкусно пирогами пахнет. Хорошее значит должно случиться что-то. Большое, сильное, от чего нельзя отворачиваться. Время держать нос по ветру, время замечать знаки, время верить себе, время ждать подарки.
Дед Захар помню про эту карту разное говорил. Говорил, что если смотреть на карту долго, можно увидеть, как колесо крутиться. Я смеялась на его эти слова – мол не надо тут, не маленькая уже, хватит небылицы заливать. Я смеялась. Дед смеялся. А теперь бывало гляну в окно на деревню, на людей, на жизнь их, и как будто вижу, как колесо крутится. Колесо жизни…
Первая тетрадь, дневниковые записи, страница девятнадцать:
Домик мне и правда достался загляденье. Тут уж повезло. Грех жаловаться. Выделили как учительке, платить обещали, правда, скромно – где чем съестным, где дровами на зиму, где, вообще, чем придется. Да я и не жалуюсь. Рада радешенька и так. Мне и не надо большего. Огородик какой рядом разведу, прокормлюсь.
Одно жаль – не могу людям помогать, как дед в свое время в деревне. Ясное дело, что ежели бы можно было, я бы на кусок хлеба заработала, ни в какие учительки идти не пришлось бы. А так… Даже думать забыть надо. Смешно даже. Днем бы заговоры по деревне шептать ходила, а по вечерам коммунистические декреты. Ну его… Время собачье… Тайник что ли сделать какой надо, на чердаке может – карты свои прятать, записи может тоже…
Я с трудом оторвался от дневников. Выдохнул. Заварил чаю. Итак. Что мы имеем? Имеем домик на окраине деревни, одного субъекта с кукушкой в этом домике, стопку чужих дневников… Что делать? Как субъекта избавить от кукушки с помощью того же домика и тех же дневников?