Естественно, эта внезапная перемена в обстановке меня немного напугала. Я резко остановился и внимательно изучил появившееся препятствие. Им оказался человек. Небритый, в поношенной одежде, с кинжалом на поясе. Он направил в мою сторону здоровенный арбалет, на его лица играла такая злобная ухмылка, что я несколько секунд пребывал в бездействии. Тишину нарушил его голос:
- Эй, парень, это наша дорога. Правила знаешь? – он потряс арбалетом.
- А? Чего?.. А, понял. Вы – разбойник из той самой шайки, о которой говорят в городе? – решил уточнить я, на что получил ещё более злобную ухмылку и кивок.
Я улыбнулся и положил руки на пояс.
- Раз так, то прошу меня пропустить, ибо ничего интересующего вас у меня, определённо, нет, - это я сказал как можно уверенней и наглее, хотя коленки у меня тряслись в ритме джиги. Разбойник громко засмеялся и свистнул. Из кустов вышел ещё один, но уже с большим топором, и встал рядом с первым чуть ближе ко мне. Честно говоря, мне было страшновато, так как меня в данный момент могли разлучить с жизнью аж двумя отличающимися друг от друга способами.
- А теперь как ты заговоришь? – спросил тот, который был с арбалетом. В этой ситуации главным было не потерять самообладания и не делать резких движений.
Хотя…
Я схватился за рукояти револьверов и вытащил их, наставляя на каждого бандита. Щелчки, изданные курками, которые я взвёл большими пальцами, заставили разбойников припрятать свои ухмылки.
- Примерно в такой манере, - ответил я на ранее поставленный вопрос. – А теперь
извольте оставаться на месте и не делать резких движений.
Они пожали плечами и молча принялись за мной наблюдать. Я, держа их на мушках (как же неудобно целиться!), начал боком двигаться по окружности, постепенно заходя в лес. Сделав дугу в четверть круга, я расслышал в листве наверху какой-то шорох и тут же устремил свой взгляд туда. Сверху на меня глядело ещё трое разбойников, сидящих на разных деревьях. У каждого было по арбалету, и все дружно целились в меня.
Какая досадная неприятность. Но в этот непростой момент я вспомнил мудрые слова своего деда:
- Беги, придурок!
Сказано, правда, это было при совершенно других обстоятельствах, но его слова сейчас были, как нельзя, кстати. Тем более, что один из разбойников решил выстрелить первым.
Я сам тогда удивился своей реакции: подпрыгнув, я дал болту воткнуться в землю, а не в свою ногу. И глупо полагать, что делал я это с холодной головой и твёрдыми руками! Мне казалось, что сердце в раз и лопнет, так как, стоило мне услышать звук арбалетного выстрела, оно забилось так сильно, что скорости его ударов позавидовали бы все барабанщики городского оркестра. На фоне столь серьёзных переживаний я непроизвольно несколько раз нажал на спуск, не добившись ни одного попадания. С другой стороны, разбойников это напугало, и я получил драгоценные секунды. Стоило одному из мысков коснуться земли, я рванул в сторону от дороги. Не имея никакой сносной опоры, я чуть не растянулся, но всё же удержался на ногах и, раскидывая ботинками прошлогоднюю опавшую листву, понёсся со скоростью вора, преследуемого взводом полисменов с собаками.
Не имею ни малейшего понятия, как я разбирал дорогу, но не споткнуться среди великого множества рытвин, корней и кочек умудрился. Ноги, чуя беду, несли меня, как крылья, и лёгкие не подвели, обеспечив мне относительно ровное дыхание. Не знаю, гнались ли за мной или нет, но отчасти это меня не волновало: сначала надо было убежать как можно дальше, а потом уже думать.
И мне это почти удалось.
Говорю «почти», так как кусок ландшафта, на котором рос лес, решил сыграть со мной злую шутку. Земля из-под моих ступней куда-то пропала, уступив место воздуху. Беспомощно взмахнув ногами, я рухнул на бок и покатился вниз. Этот нехитрый манёвр подсказал мне, что то, на что я упал, было ничем иным, как неким склоном. И, что самое поганое, склон кончался ничем иным, как ручьём. В него я благополучно въехал на спине так, что вся голова оказалась в жутко холодной, просто ледяной воде. Из неё я выскочил, как ошпаренный и, как можно быстрее отряхнувшись, ошарашено осмотрелся.
Ручей был небольшой ширины, и через него вполне можно было бы перепрыгнуть, умел бы я далеко прыгать. Потом я восхвалил те великие силы, что сотворили тот лес, так как над этой водной преградой лежал ствол поваленного дерева. Убрав револьверы в кобуры, я быстро перебежал на другой берег и оказался совершенно в неожиданном месте: среди развалин.