Провалявшись с час в воде, я почувствовал, как тело оживает. Закутавшись в халат, я перебрался на предоставленный мне диван. Дед уже ушёл спать, поэтому я был полностью в распоряжении горничной. Она, демонстрируя подозрительно искреннюю заботу, принесла мне чашку горячего чая и, как только я её осушил, уложила меня, как ребёнка, закутав в одеяло.
- Что с твоим лицом? – она погладила меня по щеке.
- В меня тут один придурок выстрелил, - сквозь зевок проговорил я.
- И ты, конечно же, всё расскажешь? – она улыбнулась.
Я кивнул.
- Всегда знала, что ты дурень, - она потрепала мои волосы и, пожелав спокойной ночи, потушила свет.
---
Дед отказался допускать меня к завтраку, пока я приведу себя в порядок. По этой причине от трапезы были освобождены все находящиеся в доме лица. Мне же был вручен один из костюмов деда, которые он уже не носил, но который мне был как раз (в комплекте котелок и пара отличных ботинок), я же был отправлен в ближайшую цирюльню, где случилось приведение в порядок моей шевелюры и освобождение моего лица от всей лишней растительности. И только после этого Сирше разрешили накрыть стол на троих. За завтраком все молчали – я слишком аппетитно набросился на еду, остальные же решили мне не мешать.
Ради истории мы расположились в гостиной. В центре мы поставили стол, на который я уложил мундир Гильдии, берет, весь имеющийся арсенал и Королевскую грамоту. Мы с дедом расположились в креслах, Сирша принесла из столовой стул и села недалеко от меня. Дед закурил сигару, предложил и мне, я согласился. Сирша налила всем виски.
- Что с твоим лицом, Пат? – спросил дед, выпуская дымное облако.
- Стреляли, - я пожал плечами. – Это чуть меньше недели назад случилось…
- Может, мы послушаем всё с самого начала? – робко спросила Сирша, покручивая в руках свой стакан.
- Да! – дед сделал движение сигарой так, будто это был палаш, и он давал отмашку к атаке. – Рассказывай, паразит, на кой чёрт ты стащил мои револьверы?!
- Лизу Мэлой помните? Которая по соседству с моим пабом живёт…
И после двух кивком начался, если так можно сказать, театр одного актёра с активным участием зрителей. От понимания того, что я оказался дома и рассказываю, наконец-то рассказываю свою историю родным и близким людям, я вошёл в раж. Голос, вкусивший табак и виски, приобрёл странные, но сразу понравившиеся мне хрипловатые и раскатистые нотки. Я много жестикулировал, что-то объяснял и, если была возможность, показывал. Дед ради такого даже отправил Сиршу в свой кабинет за картой Байрела. Оба слушали меня с отвисшими челюстями. Дед то и дело отпускал разной степени крепости комментарии, Сирша примерно с той же частотой выдавливала из себя удивлённые вздохи. Иногда они заливались вместе со мной смехом, иногда опускали брови и упирались взглядом либо в пол, либо в мундир. Пару раз Сирша пустила слезу, после рассказа о кампании у Тёмных Скал дед вскочил и заявил, что, несмотря ни на что, произвёл бы меня в капралы. И кто-то из них, не вспомню, кто, в шутку пожаловался на громоздкость фотоаппаратов и на тот факт, что с собой у меня ни одного не оказалось.
Мы просидели так до поздней ночи, прервавшись лишь на обед, ужин и поиск новой бутылки виски. И если говорить о том, что я увидел на лицах деда и Сирши, то лучше всего подойдёт «глубокое потрясение». Горничная, как казалось, потеряла дар речь, дед же после моего «и вот я перед вами» молчал пару минут, кутаясь в дымное облако.
- Вот что, - он наклонился вперёд и ткнул пальцем в свои револьверы. – Это ты оставишь себе. И кобуры тоже. С документами разберёмся, патроны я тебе куплю. Ты, может, и стащил их, как последний воришка, но доказал, что их достоин. Они твои, Пат.
- Спасибо, сэр, - проговорил я, чувствуя, как от волнения у меня перехватывает дыхание.
- К этому патроны добыть будет сложнее, - он ткнул в пистолет Молли, - но я разберусь. А эти два (он показал на револьверы Тайлера и Себастьяна), с твоего позволения, я заберу себе.
- Конечно, - я улыбнулся.
- Я не думал, Пат, - дед встал, - что с тобой за столь короткое время произойдут такие изменения. Ты возмужал, Пат, стал твёрже, храбрее, получил такой опыт, который твоим сверстникам даже и не снился. Я не хочу оправдывать твоего безумного поступка в мае, но я хочу сделать вид, что и слышать о нём не слышал… хоть и отчасти одобряю его. Я горжусь тобой, Пат. Я горжусь тем, что в таком придурке, как ты, нашёлся стержень из первоклассной клертолширской стали. Горжусь, Пат.
Я почувствовал, что я покраснел. Краем глаза я заметил, что и Сирша чуть залилась краской.
- На сегодня, Пат, хватит. Завтра и послезавтра я буду сильно занят и передаю тебя в распоряжение своей горничной. Надеюсь, ты его не придушишь?
- Конечно же нет, мистер О’Ши.
- Определи-ка его в какую-нибудь гостевую комнату. Графу негоже спать на диване в гостиной, не так ли, Сирша?
- Совершенно верно, мистер О’Ши!
- Отлично. А теперь марш спать! Уже за полночь!..
Мы откланялись и поднялись на второй этаж. Сирша проводила меня в комнату и застелила постель. Я уже собирался сказать ей «спокойной ночи», когда она села рядом со мной на кровати. На её глазах была влага.
- Патрик, бедный Патрик, - вздохнула она.
- Всё же уже позади, - я пожал плечами.
- Как чувствовала, что эта стерва Мэлой до добра тебя не доведёт.
- Будто она во всём этом виновата, - я посмеялся.
- Патрик, - она погладила меня по раненой щеке. – Здесь шрам будет.
Я пожал плечами, а потом спросил:
- Сирша, а мои родители в городе?
- Нет… после того случая они решили, что будет лучше перебраться в Детт.
- Вот как?..
- Я рада, что с тобой всё в порядке, дурачок, - она крепко обняла меня и, выпорхнув из комнаты, пожелала мне спокойной ночи. Мой ответ растворился в скрипе закрывающейся двери…