Послал царь против него великого везира[412], а он, бежав, засел и укрепился в Арзруме. Тогда, разрушив с одной стороны стену, его схватили живым и повезли к царю. Спросил он (царь): «Почему ты решился на такие дела и погубил стольких моих слуг?» Он ответил: «Я мстил за твоего сопрестольника и брата Османа; у меня есть также письмо от твоей матери и главного везира, чтобы я это сделал». И выложил бумаги перед царем. Когда султан ознакомился с сутью дела, он не дозволил убить его как преступника, но дал ему беглербекство в Румелии и послал в Боснию. И там также он совершил много вреда и злодеяний, обложив всю страну высокими налогами, притеснял, нарушал клятвы, причинял убытки и возложил тяжкое бремя на райя. Он разрушил и опустошил Румелию, а людей, как и в Анатолии, обратил в нищих.
Оттуда он приехал в Силистрию, Ибраель и другие города на берегах Дуная и начал замышлять зло против Польши. Отправившись к [Высоким] вратам, он сказал: «Дай мне приказ и войско, чтобы я пошел на Польшу и отомстил за твоего брата Османа». И снова он (султан) нарушил клятву и сказал: «Иди. Покажи свою храбрость».
Смерть Зигмунда. Воцарение Владислава
Меж тем в 1081 году армянского летосчисления (1632) умерла сперва царица польская и потом король Зигмунд. Но провидением и промыслом Бога, а также по желанию всех князей и войска на престол предков [своих] сел достойный наследник Владислав, и стал он царем Польши.
Война Москвы с Польшей (1632 год)
В том же году взбунтовалась Москва, стала великим врагом Польши и, собрав много войск, пошла на Польшу, захватывая города и села[413]. [Москва] послала также к хондкару султану Мураду посла с дорогими дарами и обещаниями, мол: «Я буду постоянно платить тебе дань ежегодно 100 тысяч золотых деканов, 200 хороших собольих шуб и прочее, но молю тебя помочь мне теперь, я пойду отсюда, а ты оттуда, и истребим мы Польшу». Он же (хондкар) с большой радостью взялся это исполнить.
Когда об этом узнал нововенчанный царь Владислав, оставил он свой трон и тотчас же поспешно пошел с многочисленным войском на Москву. Он приказал [выступить] и казакам, коих было 40 тысяч, а сам отправился туда с 20 тысячами. Он написал также хану, чтобы тот прибыл на помощь, и хан с радостью пошел со 100 тысячами душ [на Москву], грабя, разрушая, сжигая и забирая бесчисленное множество пленных. Ибо между прежними царями польскими и ханами существовал договор о том, что, если будет война и необходимость, когда бы ни пожелал король, татары должны выступить; но король должен дать им тысячу золотых и тысячу мехов, и сколько бы пленных и добычи ни взяли – все будет татарам. Поэтому они готовы были идти каждый год, но боялись поляков, ибо должны были проходить через Польшу.
Но войск московских было много – 200 тысяч душ, а наших, не считая казаков, 30 тысяч. На греческую кривую пасху[414], в субботу, в день сошествия Святого Духа, когда оба войска вплотную подошли друг к другу, столкнулись они два-три раза друг с другом, и обе стороны потеряли много людей. Тогда москвиты вырыли окопы, построили укрепления и засели лагерем на горе, воды было в изобилии, и возвели подобно окопам вал, который не то что простые люди, но даже духи не смогли бы взять. В той же крепости были 80 тысяч душ, пушки, а сардар звался Шаином[415]. В то время когда великий Владислав пребывал в заботах и сомнениях, промыслом Божьим начались в войске московском страшный голод и большая смертность. Увидев, что их постигла кара Божья, они смирились, ибо и снаружи (вне крепости) убивали их. Наконец военачальник отправил к королю [посла], прося, чтобы им сохранили жизнь. Выйдя из крепости, они, побросав на землю оружие и знамена, с непокрытыми головами попадали к ногам короля, говоря: «Сколько ни есть оружия, денег, сокровищ и имущества, пусть будет тебе, только дозволь нам отправиться восвояси». Меж тем благодетельный король приказал идти порожняком и ничего не брать, но если бы захотел, всех бы предал мечу. Пошли они другой дорогой. Вступив туда [в лагерь], нашли там 12 тысяч пушек, 120 больших пушек. 12 пушек были из царской сокровищницы; одна звалась царем, другая царицей, а иные орлом, змеей, драконом и так далее, [все] очень большие и длинные. Медь их была благородна, как золото. Такой в другом месте, полагаю, не найти. В одну [из них] впрягли 200 быков и с трудом смогли сдвинуть. Было еще много другого оружия, доспехов, лат, муки, масла, сушеного мяса и прочего, нашли также их серебряные деньги, которыми уплатили своему войску. Взяв добычу, {поляки] заключили с ними мир и союз. Впрочем, московский царь отрубил голову Шаину: мол, почему заключил договор? Но затем поневоле дал клятву и послал королю дорогие дары, а также [отдал] 15 городов и обязался платить каждый год 40 тысяч золотых, ибо испугался войска польского[416].
412
В 1628 г. на пост великого везира был назначен босниец Хосров-пашз. Осенью 1628 г. он осадил Эрзерум и принудил Абаза-пашу сдаться на почетных условиях.
413
В 1632 г., после смерти Сигизмунда III, московская дипломатия, опасавшаяся вступления на престол претендовавшего на русскую корону Владислава, сочла время наступившего междуцарствия удобным для войны с Польшей, которая и началась в августе 1632 г. Война окончилась в 1634г. Поляновским миром, подтвердившим условия Деулинского перемирия и дополненным официальным отказом Владислава от каких бы то ни было притязаний на русский престол.
414
«Кривая пасха» — дословный перевод армянского «Цур затик». В некоторых случаях дни празднования пасхи у армян и греков из-за некоторых различий в календарных вычислениях не совпадали, и тогда армяне называли греческую пасху «кривой» (т. е. «неверной»).
415
Русское войско было не в крепости, как считает Симеон, а оказалось зажатым между крепостью (г. Смоленском), которая находилась в руках поляков, и подошедшими к ней на помощь польскими войсками. Положение русских было очень тяжелым. Полки, набранные из иноземцев, стали переходить на сторону врага. Командовавший русской армией воевода М. Б. Шеин не сумел помешать окружению армии и согласился на капитуляцию. Шеин и его помощники, сдавшие оружие и пушки полякам, были впоследствии казнены. В освещении этих событий автор явно пристрастен.
416
По Поляновскому миру, утвердившему условия Деулинского перемирия (1618 г.), в руках Польши продолжали оставаться Смоленск, Черниговские и Новгородские земли.