Ибо прибыл большой караван с анкурийской шерстью[80], с ним были и армянские купцы, а также вардапет по имени Закария Ванакан[81]. Через несколько дней мы познакомились; он убедил меня отправиться с ним [вместе]. 11 июля 1060 (1611) года после долгих приготовлений мы пустились в путь, призвав на помощь имя божие.
За шесть дней мы достигли Эдирне. Вся дорога от Стамбула до Эдирне была вымощена камнем, так что люди и вьючные животные не увязали. На каждом привале [были построены] из больших камней дорогостоящие мечети, ханы, комнаты, бани, гостиницы, больницы. Там дважды дают есть плов, зарта-яхни и два хлеба-фодола; не говорю уже о цветниках, красивых кипарисовых деревьях, родниках и бесподобной воде. Если [даже] будет тысяча человек, они могут устроить привал, есть, пить, отдыхать – и они и вьючные животные их, и, когда захотят, [они могут] пойти в баню, а затем отправиться в путь. В дороге мы увидели над широкими большими реками каменные мосты в двадцать, сорок, семьдесят пролетов. Эдирне – это престольный и прославленный город, исполненный всяческих благ и изобилующий фруктами, имеющий все в достатке и изобилии. Вокруг города протекают три реки, радуя людей, согласно [псалму] Давида: «Речные потоки веселят град божий…»[82]. В городе были одна каменная армянская церковь, шесть иереев, два инока, один епископ и двести-триста домов армян, однако местных очень мало. Там мы пробыли пять недель. Вокруг города на [расстоянии] полудня пути – все сады и огороды. [Это] также торговый и благоустроенный [город]. Это всеми восхваляемый город купцов.
Выехав оттуда, мы за шесть дней [пути] через Румелию достигли большого города Хулупа; через этот город протекала большая река. Из книг мы узнали, что этот город был построен отцом Александра [Македонского], Филиппом Македонским; но другие [сказали], что нет, а будто есть другой [город] Филиппа на берегу моря. Там были один иерей и сто домов армян. Придя, они почтили нас и [хотели] повести нас домой, но мы не смогли пойти, так как караван трогался. В этом Хулупе произрастает рис, но красный и непохожий на рис Мсыра.
Через полдня пути мы прибыли в касабу, которое зовут Татар-базары. Оттуда через семь дней по горам, через густые леса и ручьи, мы прибыли в Скуб. Там мы пробыли двенадцать дней, так как дорога была опасная из-за пиратов и грабителей. Там были три семьи армян-садовников очень гостеприимных и богобоязненных, которые приняли нас у себя в саду и угощали кушаньями и развлекали приятными речами, пока не прибыл другой караван, и тогда мы выехали вместе. Там находятся копи синего камня, то есть гёзташи[83], и одна старая женщина взяла эти копи на откуп.
Оттуда мы за шесть дней с трудом достигли Ени-Базара, пройдя через большие и высокие горы и глубокие ущелья. По одному ущелью с шумом неслась большая извилистая река, которую мы с лошадьми и мулами за один день перешли шестьдесят раз. Тропа была такой узкой, что вьючные животные с трудом проходили [по ней]: наверху – высокая покрытая лесами каменистая гора, внизу едва виднелась вода, а мы прошли [между ними] посередине.
Мы перешли через такую высокую гору, что и солнца не увидели, а один лишь туман и холодный ветер; мы так замерзли, что все сошли с лошадей, а многие даже заболели от сильного холода, хотя стоял август месяц. На этой дороге мы натерпелись страха, ибо [там] бродило очень много грабителей, которые разоряли те края, сжигали города и села, а на иных налагали подати, как это делали сохта Анатолии. Из этого Ени-Базара вывозятся большие и маленькие турецкие замки разнообразных видов. Когда бывает базарный день, их привозят из каждого села и города и складывают, ибо повсюду [здесь] живут скобяных дел мастера. Приезжают купцы, покупают и развозят их по всему миру, все распродавая. Посредине города протекала большая река, подобная Кызыл-Ирмаку, красноватая и мутная[84].
Оттуда за пять дней мы достигли Босна-Сарая[85]. Это был большой город, построенный на высокой горе. Через него протекала широкая река, еще большая, чем остальные. Это был благоустроенный и торговый [город] и место купцов. Там сидел беглербек Румелии. Мы разыскали там четырех армянских купцов, которые, утешив нас, с любовью встретили и почтили у себя дома, за что да вознаградит их Господь! Там мы пробыли два дня. Люди той страны – здоровые богатыри, сильные и могучие, рослые и мускулистые; они совсем не знают турецкого языка, но только болгарский. Говорят, что в Румелии, кроме городов, есть 80 тысяч болгарских сел; по исповеданию они греки, а их архиепископ сидит в Атране. Почему же они всем округом приняли мусульманскую веру? Говорят, что как-то прибыли к ним хараджчи, и они из-за нищеты отреклись от веры, чтобы не платить харадж. Тогда хараджчи, собравшись, отправились в Высокую Порту[86] и дали понять хондкару, что боснийцы приняли мусульманство не во имя бога, а из-за хараджа. Тогда царь повелел: «Пусть платят [все], хоть и стали мусульманами, кроме хаджи, которые ходили в Мекку». Увидели они, что и веры лишились и харадж платят, стали ходить из-за хараджа в Мекку. Все они хаджи; среди них очень мало платящих харадж, таких называют румелийскими газиями. В Боснии повсюду есть также много болгарских монастырей. В пяти милях [от города] на высокой горе стоит большой известный и великолепный монастырь; нам сказали, что в эту епархию входит триста сел. Войдя внутрь, мы обошли его и благословили бога. Рядом с монастырем находился большой горячий источник, который приводил в движение 12 мельниц. В другом месте, около Хулупа, мы увидели построенные царями большие бассейны и каменные украшения, подобные источникам Бурсы. В Боснии все люди говорят по-болгарски и если клянутся, то, кроме имени Мехмета, ничего по-турецки не знают, поэтому говорят: «Такоми бога и вира Мехметская», то есть «Вот те бог и вера Мехметова», и т. д.
81
Закария Ванакан (правильно Ванеци) был
85
Босна-Сарай был основан в XIII в. у слияния рек Босна и Маглияска. В период турецкого господства представлял собой один из крупнейших торгово-ремесленных центров Румелийской провинции Османской империи.