Нам сказали также, что раньше племя армян очень почитали, как святых бога, и даже снимали с паломников их старые плащи, рвали на куски и давали друг другу в дар. Однако теперь уже не так.
В папском государстве [люди] очень добрые, не ссорятся и не дерутся, мечей совсем не носят, и даже острие ножа у всех поломано; лжи они не знают, взяток с тяжущихся не берут, но суд у них справедливый, без [всяких] ухищрений. Таким было дело, совершившееся в наши дни. Сын одного князя, сопрестольника других князей, стал заниматься мужеложеством, за что его схватили и посадили в тюрьму. Этому пороку [его] научили магометане, ибо в Венеции есть много магометанских купцов. Этот порок у них (венецианцев) от них и по сей день. Вынеся через несколько дней решение, его (сына) повели на костер. Меж тем несчастный отец его плакал и рвал свою бороду, ибо то был его единственный сын. Он пал к ногам князей и молил не губить его сына. «Пощадите, – говорил он, – мои седины и сжальтесь над моей старостью, ибо и я такой же, как и вы, сопрестольный вам князь. Я дам вам столько золота, сколько весит мой сын». [Но] они ответили: «Мы боимся бога и не выходим из пределов Писания; мы поступаем так, как велит писание». Не позарились они на деньги и не испугались князя, но сожгли его [сына] посреди города. Поэтому у них совсем не встречаются обман и плутовство.
Расскажу вам другую историю. Из Анкурии, Софии, Тоса и других мест прибыло, как обычно, много козьей шерсти, однако менялы узнали, что это не настоящее [руно], ибо к нему было примешано наполовину, а может и более, овечьей шерсти. Схватили купцов и стали пытать, мол, «вы вместо руна продаете шерсть». Они признались и говорят: «В нашей стране не найти руна, ибо джалалии разрушили, разорили ту страну; коз одних закололи, а других забрали с собой, поэтому вы нашли такой подлог в нашем товаре». Тогда все это отнесли на площадь, сложили, сверху положили дрова и без сожаления сожгли. Однако владельцев отпустили невредимыми.
Другие купцы из Румелии привезли свечи, больше половины их были из сала. Узнав об этом, их владельцев схватили. Эти предложили 10 тысяч драхм, чтобы их не судили, однако они (венецианцы) не взяли, но, сложив все свечи перед св. Марком, сожгли; [свечи] растаяли и исчезли. Сказали, что свечей было на 30 тысяч курушей. Благодаря такой справедливости и суду прочен престол их царства, согласно писанию: «престол его утвердится правдою»[117] и судом.
Хотя вина там много и в избытке, однако у них совсем нет пьянства, и если пьют [вино], то подливают воду и пьют с водой. У них нет также коварства, клеветы и лжи, нет притеснений и обмана, нет и мужеложества, а если где-нибудь обнаружат, тотчас без различия [виновника] сжигают. У них нет воровства, убийств, разбоя, и это не только в городах, но и на дорогах, в необитаемых местах и лесных чащах. Там не знают, что такое караван; если кто хочет куда-нибудь пойти, бесстрашно идет один. Если даже наденешь на голову золотую корону, тебе не причинят вреда. Точно так же и мы, не знающие языка и [никому] неведомые чужеземцы, тихо и мирно прошли длинный путь, как во время императора Морика[118]. И повсюду на расстоянии пущенной стрелы друг от друга находились гостиницы и постоялые дворы. В молитве и службе они более прилежны и постоянны, чем магометане. Не только старики, но и юноши, женщины, новобрачные и молодые девушки идут в церковь, держа в руках [священное] Писание, ибо они воспитывают детей согласно заповедям [божьим]. Едва начнут говорить, как их уже учат [говорить]: «Отче наш», «Верую», «Славлю», «Слава Всевышнему», креститься, обращаться с молитвою к богу и до тех пор, пока не выйдут с обедни или литургии, им не дают есть; каждый день, пока не помолятся, они не садятся есть. Малых детей, держа за руку, также ведут в церковь. Если какой-нибудь мужчина или женщина хоть один день не пойдет на службу или литургию, то стыдится выйти [из дома], полагая, что тем самым совершил большое преступление. У них очень распространена благотворительность тайная и явная. Они очень кротки, скромны, незловредны и незлопамятны.
118
Морик —в изантийский император Маврикий (582—602). Древние армянские историки считают, что при Маврикии в Византии воцарился необыкновенный мир. В действительности, во время его правления народные восстания и волнения в армии достигли особенной силы.