Выбрать главу

Нам сказали, что существует пятьдесят духовных [орденов]. Каждый орден имеет свой вид одежды и свой цвет; одни надевают черную рясу, другие – белую, у одних снизу черная власяница, а сверху белая, у других сверху черная, а снизу белая, а прочие одеты еще как-нибудь разнообразно и различно. У некоторых на плечах нашиты из шерстяной ткани кресты различных цветов, у одних – красные, а у других – белые, некоторые же держат крест в руке и так ходят. Иные носят разные шапки, а другие имеют разнообразные плащи и воротники. Глава и старший каждого церковного и духовного ордена находится в Риме. Папа посылает кого хочет в другие области и через три года меняет. Мусульмане также имеют порядки, несколько похожие на эти; мевляны Иконии [имеют] моллу-хондкара, шейхи Иерусалима – храм Соломона, янычары – хаджи-бекташи, эмиры Кесарии – эмир-султана, а христиане имеют еще больше.

Правовые порядки

В каждой стране папа имеет легата, то есть нвирака. Каждый год он (папа) отправляет генералов [ордена] судить и расследовать [дела] развратных церковных чинов и назначать викариев, епархиальных начальников, настоятелей монастырей. Так, каждые три года [их] меняют и назначают новых, управляя таким образом. У них существует правило, согласно которому никто не может судить лиц духовного [звания], кроме епископов, а епископа [судит] только папа или легат. Монастырских иноков [судит] только отец-настоятель и больше никто. Ни король, ни князь, ни герцог, ни прочие вельможи не могут судить церковников и клириков. Горе духовным чинам моего народа! Ибо это доброе правило существует и у мусульман, хотя они и нечестивые, ибо янычара судит один [судья], всадника – другой, учащихся духовных училищ и шейхов – третий, а их учителей, так же как и эмиров и видных ученых, никто не смеет судить, даже хондкар. Горе мне несчастному и злополучному, ибо в нашем народе это доброе правило совсем исчезло и отменено. Все смешалось и перепуталось, не разберешь, кто велик, а кто мал, кто мирянин, а кто духовный чин, ибо миряне судят не только клириков и монахов, но и священников, вардапетов и епископов. И не только судят, но и избивают, штрафуют, ссылают, бесчестят, позорят, отбирают у них не ими (мирянами) данную власть и лишают их сана, а также хулят и поносят, о чем считаю неудобным писать здесь. Ни бога они не боятся, ни людей не стыдятся, распутничают и бесчинствуют, и это не только теперь, но с самого начала, еще со времен царей. Каких только бед не навлекли они, будучи уже христианами, на головы наших святых и богоугодных патриархов Нерсеса, Месропа[145], Саака[146] и других святых, а также внуков нашего св. Лусаворича, за что и получили заслуженную кару от правосудного Господа; исчезли царство и власть прославленных родов Аршакуни, Багратуни[147], а также Пахлавуни[148], и стали мы посмешищем и предметом насмешек для наших соседей. Преданы мы в руки наших неправедных врагов, жестоких и злокозненных, и не можем мы и рта открыть, ибо превратились в стыд и позор для всех наций. Вот что говорит божественный пророк: «Не прикасайтесь к помазанным моим и пророкам моим не делайте зла[149]. Помазанные – это священники, а пророки – служители церкви. Итак, дважды и трижды горе нам, ибо мы не уподобились даже нечестивым, которые так принимают, возвеличивают и почитают эмиров, имамов, шейхов, мудрецов, хотя они не помазаны и не рукоположены. А наши миряне господствуют не только над духовными чинами, но и над церквами и монастырями, [пользуются] всеми доходами и плодами трудов монастырской братии; лишая церковников, они сами забирают [все], а также свечи, масло и жертвоприношения и [даже] кожу [сдирают] с них. Именуя себя одни церковными старостами, другие церковными сторожами, они возгордились, сопротивляясь канонам, законам и суду, за что да покарает их Господь!

Похвала франкам

Итак, как еще восхвалить [франков], что еще хорошего сказать о них, этом очень добром, богобоязненном, смиренном и кротком, чувствительном и милосердном народе? Длань их всегда [готова дать] милостыню, а руки развернуты для молитвы, рты их благословляют, а языки прославляют, сердца их чувствуют, скорбят и сожалеют, мысли устремлены ввысь, а ноги направлены к церкви и учению. И из-за великого смирения их дал им бог много величия и славы, имущества и казны, дома, построенные из тесаного камня. [Одни из них] надевают апарош и шелк, то есть камку и атлас, другие – дорогие чухи, но не цветные, красные или зеленые, а черные; [снизу], подобно кающимся, [носят] власяницу. И так не только простолюдины и крестьяне либо горожане, но и знатные князья, и [даже] великий и могущественный государь Испании одевается в черное и каждый день пешком ходит в церковь. Все они, и духовные и миряне, а также крестьяне мудры и любознательны, ибо среди них имеются и богословы, и философы, и музыканты, и геометры и астрономы. Десятилетний мальчик за один час может подсчитать десять тысяч драхм. Меж тем наш народ очень охладел [к заповедям божьим] и забыл их, даже имя божие никогда не вспоминаем. Из-за этого [у нас] совсем нет любви к учению, потому и детей [своих] оставляем в пренебрежении и беспечности, и они вырастают невежественными и глупыми, как скоты, на грех родителям и на позор себе. Поэтому постепенно исчезли в нашем народе священники и мудрецы, а тех, которые существуют сейчас, стыжусь называть священниками.

вернуться

145

Имеется в виду Месроп Маштоц — изобретатель армянского алфавита (405 г.). Умер в 440 г., похоронен в селе Ошакан, в 10 км от Эчмиадзина.

вернуться

146

Саак I Партев — сын Нерсеса, армянский католикос (387—436).

вернуться

147

Аршакуни и Багратуни — армянские царские династии, правившие соответственно в 66—428 и 885—1045 гг.

вернуться

148

Пахлавуни — армянский княжеский род, один из представителей которого спарапет князь Ваграм Пахлавуни возглавил при последнем Багратуни сторонников независимой Армении в борьбе против Византии.

вернуться

149

Паралипом. 16, 22