Все горожане – продавцы шерсти; оттуда вывозят хорошую шерсть и развозят ее по всему свету. Там всегда сидят купцы со всей земли и скупают шерсть, камлот, бурки и прочее, поэтому сюда притекают деньги со всего мира. При каждой церкви были два-три местных и приезжих священника, ризничий и служащий обедню, ибо в Армении отправляют службу не священники, а иноки. Джалалии разрушили и ограбили и этот [город]; ныне его обновляли. Город был расположен в каменистой местности. Здесь так же были очень злые разбойники.
За городом на расстоянии в четверть мили находился красивый, большой и великолепный каменный и сводчатый, куполообразный монастырь. Сказали, что это строение апостола Павла, он построил его и освятил. Настоятелем монастыря был паронтер Аваг; при нем были три инока. Перед монастырем протекал маленький ручей, полный рыбы. Я пробыл там месяц, ибо [в монастыре] было много польских [армян], которые нас утешили. Вокруг него находились три армянских села: Сданос, Пэнтос и Эркапсуйи. Во всех селах также изготовляют шерсть, но лучше всех [шерсть] в Алачухе; впрочем, такой, какую делают в Анкурии, нет. В этом городе имеется хорошее сушеное мясо, превосходное, густое и вкусное вино, какого в других местах не бывает.
Оттуда мы поехали в Конию, затем в Ахшар, Енкишар, где также живет немного армян. Там мы увидели могилу Насреддина[372], над которой висел балдахин, и посмеялись. В Енкишаре тоже есть каменная церковь, которую, как сказали, также построил и освятил Павел. После мы приехали в Сиври-Хисар и Кара-Хисар, откуда вывозят опиум. В нем (Кара-Хисаре) была удивительная крепость с неприступными укреплениями высокая и каменная, как в Османчухе. [Там] есть шестьдесят домов армян, одна каменная церковь и в четверти мили от города монастырь в армянском селе. Однако они также не знают по-армянски и говорят на турецком языке; все они принадлежат к епархии Анкурии. Точно так же [армяне], живущие в крепостях Конии и других городов, не знают [армянского], а живущие вне [крепости] знают.
По всей стране стаями бродят белые козы, шерсть у них блестящая и красивая, как шелк и парча, черных совсем нет. Сказали, что раньше их было бесчисленное множество. Джалалии одних убили, других разогнали, а прочих угнали. В городе было большое древнее каменное, мраморное здание с высокими стенами; говорили, что это была церковь, ныне она до основания разрушена, на ней были франкские надписи, мы не смогли их разобрать.
Оттуда за полтора дня мы достигли Бекбазара, который изобиловал и плодами и фруктами, а дыни и арбузы [там] вкусные, как амидийские, отсюда их отвозили хондкару. Там было шесть домов армян.
Оттуда мы приехали и остановились в Саруларе; двухдневная дорога туда тянулась меж одних садов, бахчей и фруктовых деревьев, посередине бежал большой ручей; по одну сторону – села, по другую сторону – фрукт[овые деревья]: крупная айва, яблоня, много пшата, винограда, дынь, арбузов, которые прохожие без страха едят для утоления жажды, ибо они посажены на дороге на пользу путникам.
Затем мы пришли к покрытому зарослями гористому, опасному проходу. Сказали, что раньше здесь не могли пройти ни 100, ни 200 человек, ибо это было ущелье; ныне же Наср-паша (?) построил новые ханы, караван-сараи, целые села, мечети; там были и шестьдесят-семьдесят домов армян, священник и церковь. Дорога шла ущельем и была труднопроходима; в иных местах был песок; мы увидели даже большущие песчаные холмы, как в Мсыре.
За полтора дня мы достигли другого ущелья, которое было еще более опасно; и там тот же Наср-паша приказал построить удивительные дома, хан, караван-сарай, мечеть и села наподобие первых и [все] благоустроил. Там также жили армяне.
Оттуда за два с половиной [дня] мы приехали в порт Измид. Пробыв там один день, мы сели на судно и поехали в Стамбул. [В Стамбуле] мы оставались два месяца, пока не прибыл польский караван. Присоединившись к нему, мы сели на большую телегу, [запряженную] тремя лошадьми, и отправились в Польшу. Исполнилось двенадцать лет моего паломничества.
Возвращение во Львов
Приехав в Молдавию, я увидел страну разоренной и безлюдной. Точно так же, въезжая в Польшу, я увидел разрушения и развалины, причиненные татарами. Много городов, сел, деревень, поселков и крепостей были безлюдны, и [это не только] вчера и не третьего дня, ибо нечестивые татары два-три раза в год подряд, никого не страшась и не боясь, приходили и уходили, сжигали и убивали, грабили, а прочих уводили в плен в свою страну.
15. ОПИСАНИЕ ГОРОДА ЛЬВОВА
372
Ходжа Насреддин, народный любимец, которому приписывают множество анекдотов, родился в Сиври-Хисаре. Могила его находится в Ахшаре (Акхешире). Жил он в XIII в., во время монгольских завоеваний.