Погрузив товары, мы ушли от берегов Романии, правя в открытое море к Александрии, и оставили остров Крит по левую руку, а по правую руку островок, разделенный надвое; говорят, он разделился сам по себе, когда Венецианцы везли из города Александрии в Венецию тело святого Евангелиста Марка[33], давши дорогу кораблю. Так при доброй погоде шли мы вплоть до старой александрийской пристани, куда добрались мы ночью, придя сказанного месяца в 27 день. И опасаясь Сарацин, бросили мы якоря поодаль земли, пробыв от первого сна и до самого-дня в такой скорби, что и в аду не может быть горшей; непрестанно било кокку боковым ветром, так что то подымалась она одним боком горе, другим заваливалась долу, то дыбилась этим, и рушилась тем, и не было никакого покою или отдохновения. Когда же ободнелось, подошли к нам на большом сарацинском корабле некие начальники-сарацины из Султановых, числом двадцать, и белых и черных, и досмотрели товары и людей, бывших на судне, ничего не записывая, и отобрали парус и кормило, как у них в обычае. Затем прибыли Султановы оценщики и консул французов и паломников, и бастаджи, то есть носильщики, и забрали и нас, и наши принадлежности. И в тот же день сентября 27 повели нас внутрь, через александрийские ворота,, и представили нас неким начальникам, которые приказали переписать нас и пересчитать, как бывает со скотом, и сдали преждесказанному консулу, сперва приказав нас дотошно обыскать до самого тела, и досмотреть наши вещи; потом их обложили пошлиною, и поразвязали и обыскали каждую нашу вязку сумок и тюков. И воистину опасался я, не нашли бы они шестьсот дукатов, что я спрятал в сундучном брусике, потому что пропали бы они, да и с нами стали бы обходиться хуже. Взяли с нас по две с сотни как серебряных монет, так и золотых, и с наших вещей, и взяли с нас по одному дукату с души подати. Потом отправились мы с этим консулом в его дом, очень большой к хорошо расположенный. Он из Франции и жена у него Христианка родом из Сарацинии[34], так что им из-за веры торговаться почитай нечего. Отвел он нам четыре горницы над двором, в которых и было только что разве пол и в каждой по большой клети, словно бы в курятнике, по которым мы разложили свои тюфяки, чтобы спать на них. Перед горничными дверьми шло гульбище со столпами, в пять локтей шириною, с огородкою и без кровли; оно идет вкруг всего двора, на монастырский лад, а под горницами держат товары. Этот наш консул спросил нас, хотим ли мы стоять на его иждивении; мы согласились, и взял он нас за что условились, отвел к Венецианскому консулу, и к Каталанскому, и к Генуэзскому, и к Гвидо де'Риччи, который был там от Портинари; и ко всем были у нас верительные письма. Были мы хорошо приняты всеми ими, и от каждого получили приглашение в одно из утр завтракать, встречали они нас богато, щедрейше одаривая и провожая по городу, словно бы мы были послы. Знайте, что город Александрия сегодня не там, где был во времена фараона, царя Египетского, но мало поодаль. Были мы в старой Александрии[35], и где отсекли голову святому Евангелисту Марку, там отпущение грехам и наказаниям. Новая Александрия, которую взял когда-то король Кипрский, когда проходил там, — та самая, что и нынешняя. Истинная правда, что потом Сарацины снова овладели ею, много укрепили ее прекрасными стенами, и толстыми башнями по стенам, все круглыми, и добрыми рвами, и говорят, что в ней Сарацин, и Иудеев, и Христиан-отступников шестьдесят тысяч человек. Стоит там адмирал[36] со многими оружными; город и округу стережет, и учинили бы они расправу, если бы заметили, что мы наблюдаем их крепости, потому что больше боятся здешних Христиан, которых называют Франками, нежели других Христиан какого бы то ни было другого колена, хотя нас и меньше числом. А это название Франки происходит от французов, так что всех нас зовут Французами. Оружные, что под этим адмиралом, — это Татары, Турки, Арабы и некоторые из Сирии. Голову и спину они себе не защищают, разве что иные начальники, и редко у кого латы или броня. На голове носят шапчонку, намотав вокруг белую меллину[37], повитую по-сарацински льняною тканью. Кое-кто из них носит сирийский лук и опоясан саблею. Сабля — наподобие меча, но покороче и к концу немного изогнута, и без острия. Кони у них почти как берберийские, и одного роста, и очень хороши на ходу, и держат их в стойле без подстилки либо кормушки. Правда, у них попона по бокам, зерно засыпают в мешочек, и привязывают его к голове двумя веревочками, так чтобы можно было в него просунуть морду, и так задают зерно. В Александрии есть господин от Султана, которого называют Ламолек, что значит то же, что король[38]. Он помещается в тех самых домах, которые были святой Екатерины Девы, но выглядят они иначе, нежели тогда, как мы вскоре расскажем. Жилище этого господина огромнейшее, и прежде чем войти тебе в королевский дворец, находишь огромнейшие двери, при которых нашли мы большой отряд воинов. И наш консул сказал одному из этих начальников: «Господин послал за этими паломниками, вот они и идут исполнить его распоряжения», — говоря на их языке. И тотчас ушел один из них и долго медлил с возвращением; куда ходил он — я не знаю, но тотчас впустили нас во двор и провели нас во главу двора к другим дверям, где красивое крыльцо, и было там много баронов и придворных. Они встретили нас приветливо, и часть из них окружила нас, провожая по красивой и широкой лестнице. Во главе этой лестницы двери большого покоя, где всем нам приказано было разуться, и потом впустили нас в покой. В верхней части восседал на шелковых тканях, скрестив ноги, этот король, а его бароны стояли перед ним, и был даже до трети покоя устлан пол прекраснейшими тканями и коврами, а вокруг по стенам прекраснейшие подушки. Другая треть покоя тоже была в коврах, хотя и не столь благородно и не столь добро убрана. Остальная треть, которая к дверям покоя, через которые впустили нас, была устлана прекрасными плетенками и морскими тростниками. И прежде нежели ступить нам на плетенки, приказано было нам встать на колени и поцеловать каждому свою правую руку; потом, как дошли мы до первых ковров, приказали нам сделать то же, и так у других ковров, где восседает господин. Оный своему толмачу приказал выспросить у нас многое про наши обычаи, и о наших привычках и силах, и об империи и папстве, желая знать, правда ли, что наш император некоронован[39] и что у нас два папы[40], как говорил народ, приходивший отсюда. О нашей силе, отваге и доблести, и об империи и папстве ответствовали мы, чтобы, по разумению нашему, к чести то было богу и святой церкви, по долгу нашему. И спрашивал он не без причины, потому что столь отлично язычество от нас, как в рассуждениях о Султане увидите, когда будем говорить о его состоянии. Вышли мы от сказанного господина и отправились смотреть, что за город, что за святые места и прочие достоинства сказанной земли.
33
34
35
36
37
39
Некоронованный император Венцеслав (1378-1400) в это время находился в плену у чешских феодалов.
40