— И этот порог сейчас превышен, я знаю, нас могут заметить.
От того, что Лиза уведомила Валентина Анатольевича о незаконности его действий, легче не стало от слова «совсем». Он продолжил нестись по дороге, минуя машины и иногда просто каким-то чудом проскакивая перекрестки.
— Приехали, — коротко бросил мужчина, покидая машину.
Лиза пискнула еще в тот момент, когда он резко притормозил у тротуара. Нервно сглотнув, девушка приоткрыла глаза, наблюдая за тем, как Валентин обошел машину и открыл перед ней дверь.
— Прошу, — он продолжил улыбаться, глядя куда-то вдаль. — Пошевеливайся, тут нельзя парковать. Беги на свой конкурс, а я пока где-то припаркуюсь и вернусь.
Девушка, повиновавшись, выскользнула из машины, благодарно кивая и направляясь туда, куда указал Валентин Анатольевич. Вбежав в небольшое серое здание, которое на самом деле вообще не походило на церковь, девушка тут же поморщилась. В нос все-таки ударил вездесущий запах ладана.
Изнутри здание скорее было похоже на какой-то театр, построенный еще до советского материализма. Поэтому девушка с какой-то опаской просочилась меж стульев, боясь, чтобы куском лепнины с потолка кого-нибудь таки не накрыло. Лиза осматривалась, выискивая взглядом своих конкурентов и неизменно компетентное жюри. Конкурсантов оказалось не так уж и неприлично много, а вот жюри, состоявшее из людей преклонного возраста, абсолютно не внушало доверия.
На сцене, дрожащим голосом коверкая Гамлета, какой-то паренек лет двенадцати декламировал знаменитый монолог «Быть или не быть». Лиза скептично фыркнула, покачав головой.
— Бедный Йорик, — вздохнула девушка, представляя себе такого принца датского и кривясь от собственной фантазии.
Затем трое девочек, судя по всему, подруги или сестры, рассказывали какие-то стихи из школьной программы пятого-шестого классов. Лиза откровенно начинала зевать. Один парень весьма достойно декламировал «Письмо к женщине» за авторством Есенина.
— Скука смертная, — буркнул Валентин, останавливаясь около девушки. — Придумала, что будешь рассказывать?
— Ну, в любой непонятной ситуации — выбирай Пушкина, — фыркнула Лиза, смерив взглядом прибывшего учителя. — Вы не пропустили ничего ценного. Разве что жесточайшее изнасилование канона Гамлета.
— Избавь меня от повторения, — поморщился литератор. — Пушкин? Серьезно, Лиза? И, чем же порадуешь меня и жюри? «У Лукоморья дуб зеленый»? Хах, или, может что-то из «Онегина»? Пострадаешь в роли Татьяны?
— Слишком банально, — отмахнулась девушка. — Думала взять диалога Фауста и Мефистофеля из «Маленьких трагедий».
Валентин Анатольевич оценивающе кивнул. Он явно с уважением отнесся к выбору своей ученицы. Видно было, что она выбирала не то, что было попроще, но то, к чему действительно лежала душа девушки.
— Тебе нужен Фауст? — он улыбнулся. — Могу подсобить.
— Серьезно? Было бы круто!
Девушка никогда еще не рассказывала свой любимый диалог с кем-то, по ролям. Ввиду отсутствия партнера, Лизе приходилось отыгрывать за слугу и господина, мастерски, как ей казалось, переключаясь между образами.
— Следующий! — раздалось со стороны судей.
Осознав, что никого из участников практически не осталось, Лиза, не желая выступать последней, потянула Валентина Анатольевича за рукав, запрыгивая на сцену.
— Представьтесь, пожалуйста, — поправив очки, прошамкал один из членов жюри, смачивая карандаш языком.
— Ну, меня зовут Лиза. Елизавета Далия, главное не перепутать имя с фамилией, — натянуто улыбнулась девушка, переминаясь с ноги на ногу. — А это мой партнер, он благородно согласился помочь мне с этим выступлением.
— Так вы не конкурсант, молодой человек? — уточнило жюри.
— Нет, я слишком стар для этого, — фыркнул Валентин, наблюдая за лицами престарелых членов жюри. Их шутка явно не воодушевила.
— В общем, я хотела представить стихотворение Пушкина, — уверенно заявила Лиза, закрывая глаза.
Она настраивалась на роль, ожидая, когда Валентин Анатольевич начнет. Ведь первая реплика принадлежала ему. Лиза старалась максимально представить себе сцену. Пляж, море, шум волн, раскаленный песок, диалог слуги и господина.
— Мне скучно, бес.
Мягкий обволакивающий баритон Валентина идеально подходил для роли мечтательного Фауста. Лиза с силой сжала зубы, боясь ударить в грязь лицом. В конце концов, она до сих пор не отошла от того поцелуя на сцене. Ведь для нее он был первым.
— Что делать, Фауст? Такой вам положен предел, — она легко пожала плечами, разводя руками, — его ж никто не преступает.
Лиза спокойно выдохнула, хитро глядя на своего оппонента. О, она бы в жизни не осмелилась так взглянуть на своего учителя. Покровительственно, с легкой улыбкой на губах. Но сейчас не было учителя и ученицы. Лишь Фауст и Мефистофель.
По прошествии нескольких минут она позволила себе сесть на край сцены, затем встать, обойти Фауста, разводить руками и даже подпрыгивать на месте, с азартом смеясь.
— Все утопить, — Фауст, выглядевший совсем отстраненно, под конец одиноко взмахнул рукой куда-то в сторону зала, отворачиваясь.
— Сейчас, — поклонившись господину, демон не мог не повиноваться.
Лиза так и замерла в поклоне, словно ожидая какой-то реакции. И она последовала. Те немногие, кто оставался в зале и наблюдал за действием на сцене, аплодировали. Гула не было, людей оказалось действительно очень мало, но этого хватило, чтобы внутри у девушки поселилось какое-то довольное тепло. Ей удалось выступить так, чтобы это понравилось не одноклассникам, а совершенно чужим людям. Да еще и вместе со своим учителем литературы, да.
— Спасибо за ваше выступление. Подождите, пожалуйста, пока жюри подсчитает результаты!
Лиза благодарно улыбнулась, оборачиваясь к Валентину.
— Спасибо, — одними губами прошептала она.
И, хоть и нехотя, но, глядя на искреннюю широкую улыбку девушки, литератор улыбнулся ей в ответ, спрыгивая со сцены.
***
В ожидании результатов, Лиза вытащила из кармана подаренный Евой флаер и рассматривала его на предмет того, можно ли было сложить самолетик из этой бумажки. И тут девушка удивленно заметила, что дата проведения мероприятия была вписана в строку рекламки карандашом. Лиза хмыкнула. Зачем надо было так делать? И, если не могли определиться с датой и временем, почему было не вписать это все ручкой? По итогу. Ведь карандаш легко стирается, кто-то мог банально не прийти потому, что не знал времени проведения конкурса.
— Прошу всех сопровождающих выйти, — похлопав в ладоши, провозгласил глава комитета жюри. — Участникам конкурса остаться!
— Удачи. Домой доберешься одна, — коротко бросил Валентин Анатольевич, покидая помещение тетра.
И тут Лизе стало как-то не по себе. Не из-за того, что она осталась одна. Нет, скорее по причине того, что все присутствующие внезапно решили обратить свой взор исключительно на нее.
— Далия Елизавета, — изрек глава жюри, — ты выиграла. Как же давно мы тебя искали…
— Оу, — Лиза сглотнула. — Спасибо. Искали юные таланты? Похвально.
— Ты не поняла, — внезапно в диалог вклинился тот самый парень, коверкавший Гамлета, — мы искали именно тебя!
— Кто это «мы»? — хмуро осведомилась девушка. Общая ситуация нравилась ей все меньше.
— Агафон! — пожилой член жюри прикрикнул на парня, заставив того стушеваться. — Не влезай в чужие разговоры.
— Прошу меня простить, отец Гавриил, — чтец Гамлета стушевался.
Чего?! Отец? Агафон? Лиза тряхнула головой, сгоняя наваждение. У нее было неловкое чувство, словно она попала в какой-то рассадник христианства.
— Извините, но я лучше пойду, — сглотнула девушка, отходя к двери.
Она подергала на себя ручку, однако та вероломно не поддалась. Девушка недовольно что-то прорычала себе под нос, разворачиваясь к залу. И тут же она встретилась со взглядом голубых, практически прозрачных глаз.
— Дитя мое, позволь нам все объяснить, — мягко улыбнулась обладательница редких глаз. — Меня зовут матушкой Марией…