Амадей скривился, глядя на Лизу. А затем недовольно фыркнул, поднимаясь с дивана и направляясь к окну. Распахнул его, присел на подоконник и закурил, сжимая в пальцах тонкую сигарету.
— Первый падший — да, — короткий кивок. — Считается, что он старше всех живущих. Но мы с ним одного возраста. И я помню, что не всегда Валентайна все почитали. В то время был еще кто-то. Дьявол, наверное, — он пожал плечами, затягиваясь. — Но скорее всего это он создал нас всех. И спас меня, когда меня хотели сжечь заживо.
— А что ты о нем еще помнишь? — Лиза заинтересованно поднялась с дивана, подходя к парню.
— Ничтожно мало, — Амадей покачал головой. — Спрашивал когда-то Первого о нем, так тот вообще ничего не помнит. А я помню. Когда-то я был человеком, кажется. А потом…
Он закрыл глаза.
Потом умер. Позорно как-то. Кажется, от руки не то шлюхи, не то ее сутенера. И тогда явился Он. Некто, облаченный в плащ, цвета пепла, оставлявший за собой черный след из выжженной травы. Лица его не было видно, его почти полностью скрывала маска. Оставались видными лишь несколько прядей волос да глаза. Черные, как сама бездна, горящие серебряным пламенем. Плащ скрывал его одежду, видно было только руки. Черные, как смоль. С удлиненными пальцами, с длинными когтями. Он коснулся мертвого тела этими руками и его окутал туман. Холодный, как северный ветер, этот туман скрывал за собою все. А затем…
— Я проснулся, — Амадей закурил вторую сигарету. — Тогда помнил о себе лишь то, что я — Искуситель. В сознании полыхала обжигающим холодом одна фраза: «Отныне ты — Искуситель, и пока твои деяния грешны, ты будешь жить». И более ничего. Только недавно, не более двухсот лет назад я вспомнил то, что рассказываю. До этого же в сознании была пугающая темнота.
Он отвел взгляд. Вспомнил о том, как проснулся в холодном поту, когда в его сон явился холодный туман. А среди тумана фигура в плаще, скрывающая свое лицо. Амадей тогда не узнал его, пытался проснуться. Метался в кровати так, что чуть не упал на пол. Фигура в плаще терпеливо ждала, когда же он успокоится. А затем только и спросила: «Не узнаешь меня, или же не хочешь узнавать своего хозяина?»
С того самого дня Искуситель искал своего «хозяина», любые упоминания о нем, спрашивал у всех знакомых жителей темной стороны. Но все лишь плечами пожимали. Ноэль, правда, как-то расплывчато отозвался на вопрос о «туманном лорде». Сказал, мол, слыхал о таком, но никогда не видел. А Валентайн как-то странно взглянул на Амадея, услышав этот вопрос. А затем, зажмурившись, покачал головой, спешно уходя от разговора. Словно знал что-то.
И вот недавно, не более месяца назад, серебристый плотный туман явился вновь. На этот раз не во сне, он появился прямо здесь, в этой самой гостиной. И приказал. Дал указание своему слуге, обещая, что в конце он получит желанную награду. Увидит своего создателя, сможет к нему прикоснуться. И впервые за всю свою жизнь Амадей тогда преклонил колени, поцеловал пепельные полы плаща, обжигая руки и губы мертвенным холодом.
Он тряхнул головой, глядя на Лизу. Та, тяжело дыша, опиралась руками о подоконник. И причиной этому было явно не услышанное. Девушку трясло.
— Что с тобой? — Искуситель выкинул сигарету.
— Проклятие, — Лиза с ужасом осознавала, что сейчас даже при самом лучшем раскладе она не успела бы вернуться к Валентайну. А сердце внезапно зашлось в ужасающем марше.
— Что еще за проклятие? — он вопросительно изогнул бровь, беря девушку под локоть и отводя ее к дивану.
Амадей налил ей стакан воды, вручил и присел в кресле напротив. Окинул дрожащую девушку взглядом, наблюдал за тем, как ее губы коснулись холодного стекла. Внутри все сжалось. На миг, но Амадей почувствовал себя некомфортно. Словно холодный туман Хозяина прокрался в его тело и обосновался где-то там.
— Проклятие крови, — выдавила из себя Лиза. — Так его называл Валентайн.
— Сумеречная чума?.. — с замиранием сердца поинтересовался Амадей, глядя на Лизу как на восьмое чудо света.
И она кивнула.
Искуситель, стараясь выдерживать хрупкое душевное спокойствие, поднялся с места. Покачал головой, раздраженно что-то пробормотал себе под нос. Он никак уж не ожидал таких подробностей об обычной смертной девушке, на которую положил глаз Валентайн.
— А я-то думаю, почему вокруг тебя наши вьются, — Искуситель поморщился. — Всех носителей чумы перебили. Неужели ты… тот самый потомок Батори?
Лиза, вспомнив слова Валентайна, неуверенно кивнула. Она не понимала, чем была вызвана подобная реакция со стороны Амадея.
— Никогда бы не подумал, что ее потомки еще сохранились. Это ведь я привел ее на темную сторону, — он усмехнулся. — Так, и, напомни-ка, твоя кровь пробуждается, и ты скончаешься, если рядом не окажется вампира? — кивок. — Ты решила так изящно устроить суицид? Сбежать от Первого именно тогда, когда проклятие уже готово тебя убить? Ты ведь могла и не попасть ко мне!
— К тебе? — Лиза сглотнула. — А разве ты можешь мне чем-то помочь?..
Искуситель закатил глаза, позволяя Лизе уже через секунду увидеть то, что один его зрачок действительно сузился до размеров щелочки. А в следующую секунду Змей уже притянул девушку к себе, впившись в ее губы настойчивым поцелуем. И она не могла, просто не находила в себе сил воспротивиться ему. Только ладошками уперлась в грудь парня, силясь отстранить его от себя. От настойчивого поцелуя по телу мгновенно разлилась приятная нега, собравшаяся в тянущий комок где-то внизу живота.
Не дав Лизе опомниться, Амадей резко потянул ее за волосы, каким-то образом практически не причинив боли, и тут же впился в ее шею. Девушка пискнула, но скорее от неожиданности, чем от боли. Таковой почти не было. Видимо поцелуй Искусителя обладал какой-то особой силой, которая то ли боль снимала, то ли просто странное чувство внизу живота было тем самым возбуждением.
Амадей словно удовольствие растягивал. Пил медленно, тягуче, прижимая Лизу к себе и не давая ей ни единого шанса отстраниться.
— Хватит… прошу, — она буквально взмолилась, чувствуя уже легкое головокружение.
— Оу, — он отстранился, помогая девушке присесть на диван. — Прости, давно этим не занимался. Но это было… — он провел языком по губам, расплывшись в довольной улыбке, — очень сладко.
Лиза смущенно отвела взгляд. Это не было больно. Ни капельки. Могло ли это значить, что Амадей применял какую-то особую магию?..
— Амадей, а какая твоя… Ну, как бы. Способность? Магия, не знаю там, — Лиза слегка отодвинулась вглубь дивана.
— Я хороший любовник, — глазом не моргнув, спокойно отозвался Искуситель, с прищуром глядя на девушку. В уголке его губ все еще поблескивала алая капелька.
— И все? — Лиза скептично изогнула бровь. — Не густо, если честно.
— Вот как? — он хмыкнул и прикрыл глаза. — Я могу одним невинным прикосновением возбудить тебя до предела, намного сильнее, чем сделал это минуту назад. А затем уйти, оставив тебя неудовлетворенно мучиться. Не представляешь, какая это сладкая пытка.
— Оу. Представляю. А…
Амадей не дал ей закончить. Резко подавшись вперёд, он навис над девушкой, глядя ей в глаза и хищно улыбаясь. Лиза нервно сглотнула, глядя на то, как один из зрачков парня в очередной раз сузился. Искуситель ухмыльнулся, на секунду высунув раздвоенный язык, проводя им по губам и показывая Лизе острые змеиные клыки, на которых еще осталось немного ее крови.
— Я могу заставить любую девушку возжелать меня так сильно, что она подобно кошке будет готова наброситься на меня, — горячо прошептал Амадей, раздвоенным языком касаясь щеки девушки, вызывая дрожь во всем теле. — Могу являться во снах, вынуждая людей принимать собственную похоть. И, — он невинно улыбнулся, — как я уже говорил, я чертовски хороший любовник.
— С самооценкой у тебя, я смотрю, все в ажуре.
— В полном абажуре, — передразнил он, кивая Лизе на подушки. — Хочешь удостовериться?