-Это порог темномирья? - щурясь от яркого света знаков, запинаясь и изо всех сил стараясь не застучать зубами от страха, спросил дегос. Теперь он опять проклинал себя за проявленное ранее малодушие. «Лучше было погибнуть с мечем в руках, а что он сейчас со мной сотворит одному Зоуру ведомо....А на вид-то такой безобидный....Может сейчас рискнуть?», роились в голове рыцаря-мага безумные мысли.
-Какое темномирье? - искренне удивился Аревелгер, - а, так ты думаешь, я демон или сам Зоур, или как вы его там называете?
-Зоур, - сдерживая дрожь, произнес Дакнесс.
-Так вам известно о Зоуре? - еще больше удивился Аревелгер, - а каково имя Создателя?
-Аэн! - выдохнул дегос и зажмурился. Однако имя Создателя не причинило никаких неудобств противнику.
-Неужели? - не переставал удивляться Аревелгер, - Конечно, откуда на пустом месте взяться столь прогрессирующим магам? - промычал он себе под нос. «Потомки Аэна. Надо поторапливаться, пока сам Аэн не пожаловал. Нашел я на свою голову приключение».
-Так вот, я не демон. Я из потомков Аллерфинна, и зовемся мы Кэлверсами. В моих владениях не одна сотня миров, подобных этому. Имя Аэна мне также известно. А Зоур мне такой же враг, как и тебе.
-Зачем же вы тогда все это устраиваете? - осмелел Дарниц,- или это для вас, что-то вроде охоты?
-Не тебе судить о делах более высших существ, чем ты сам. Довольствуйся тем, что проживешь дольше остальных дегосов, если не будешь совать нос не в свое дело. Я и так уже отвлекся из-за тебя. Теперь я назначаю тебя своим наместником, а чтобы я всегда знал, где ты, и что в любой момент времени делаешь, о чем думаешь, часть моей силы всегда пребудет в тебе. Если ты даже помыслишь мне во вред, будешь в тот же миг испепелен. В голове у Дарница потемнело, слепящие знаки завертелись бешеной каруселью перед глазами, кувалды с жуткой монотонностью застучали по обнажившимся мозгам, пока они не превратились в жижу, а потом закипели. И снова вернулись знаки и кувалды, и казалось, что вся эта свистопляска длится целую вечность.
Очнулся Дарниц на полу все той же зловещей комнаты с ощущением страшнейшего в своей жизни похмелья. Казалось, пьянствуй он целый месяц, хуже все равно бы не было. Распухший язык едва помещался во рту. Попытавшись хоть как-то прокомментировать сложившуюся ситуацию, могучий лорд выдавил из себя лишь глухой болезненный стон. Аревелгер, глядя на него сверху вниз, ухмыльнулся.
- Ну, что ж, отдохни мой верный слуга, а завтра мы захватим последних рыцарей-магов, которые наивно полагают, что это они выбрали место битвы....
8
Безлунная, беззвездная ночь, казалось полностью поглотила дегосские земли. Тишина распростерлась над непроглядной тьмой, будто природа в страхе замерла перед грядущими событиями и старалась задержать рассвет. Однако, любая ночь, какой бы темной и бесконечной она ни казалась, подходит к концу, и на востоке небо посерело, а там, где восточный край Пильского леса упирается в Пасмурную гряду, слышался какой-то неясный шум, верный вестник приближающегося рассвета. Одинокая сова, изводимая голодом, после неудачной ночной вахты, с любопытством подлетела поближе посмотреть, кто это осмелился нарушить недобрую тишину ночного леса.
Немногочисленное войско дегосов, стараясь не производить лишнего шума, неторопливо выдвигалось на намеченные на военном совете позиции. Отряду Росандера в грядущей битве было отведено место в резерве, поэтому славный рыцарь, в отличие от остальных дегосов, клевал носом в седле, далекий от всего происходящего. Едва рыцари-маги расположились на опушке, начал накрапывать дождик. Валиант, брезгливо морщась, хотел было ликвидировать этот источник дискомфорта, однако Кэлвар резко пресек его попытку нерационального использования магической энергии.
- Каждая капля силы будет на вес золота в предстоящем бою, если я что-то смыслю в магии, - сухо проронил он.
Тем временем дождь превратился в препротивнейшую водяную смесь, промочившую всех до нитки, да еще стали изводить порывы невесть откуда взявшегося ледяного ветра. Дегосы, каждый стоящий в окружении своих солдат, мысленно возносили молитвы Аэну. Сэлэйвэр и Кэлвар, весь всклокоченный и едва держащийся в седле, после нескольких бессонных ночей, о чем-то совещались чуть в стороне от остальных. Росандер, едва успев очнуться ото сна, снова впал в полузабытье, теперь уже при помощи специально взятого с собой вина, и горланил песни сомнительного содержания (и вероятнее всего, собственного сочинения). Фэлсервуд, с трудно скрываемой завистью, сглатывая слюну, наблюдал за своим другом.