Дарниц обернулся к, окончательно пришедшему в себя, Валианту.
-Используй «опустошение» и беги в Глоизор, а я их собью со следа.
-А как же ты? - нерешительно залепетал Валиант.
Дарниц нетерпеливо встряхнул его за плечи.
-Тогда я использую «опустошение», а ты их задержишь! Кто-то все равно должен добраться до Глоизора! Но ты без тренировки мало, что сможешь им противопоставить!
Валиант не заставил себя долго убеждать, едва кинув взгляд на, выбирающихся из завала, крестьян, он принял стойку «опустошителя». Спустя несколько бесконечно долгих мгновений перед глазами Дарница поплыло. Он едва успел отключить сознание себе и прикрыть от ментального удара Мэйлана со слугами, как всеуничтожающая, выжигающая сознание лавина ударила с небес, не щадя никого мыслящего.
Придя в себя, Дарниц первым делом привел в чувство слуг Валианта и помог им погрузить графа на лошадь. Едва они скрылись за деревьями, Дарниц обернулся к врагам. Большинство крестьян валялось бездвижно на земле. Некоторые бесцельно бродили по кругу. Два оборотня, как вкопанные стояли посреди дороги, выпуская из ушей тонкие струйки дыма. Оборотень, первым заметивший дегосов, лежал без признаков жизни. Половина геббетов корчилась на земле, другая полвина по-прежнему носилась взад-вперед по дороге, только теперь молча и держась верхними конечностями за голову.
Дарниц сосредоточил все свое внимание на одном из крестьян. Прозондировав его разум, дегос, не прилагая особых усилий, создал собственный ментальный барьер, имитирующий полное подчинение туману. Довольно похохатывая, Дарницс сбросил с себя дорожный плащ и, оставшись в крестьянском наряде, сотворил фантомов Валианта и слуг, которые, громогласно переругиваясь, неуклюже пытались выбраться из колючего кустарника. С чувством выполненного долга Дегосский рыцарь вышел на дорогу и, опустившись на четвереньки, стал ползать между крестьянами, стараясь не поцарапать колени об острые камни. Спустя минуту это, на первый взгляд весьма забавное, занятие смертельно наскучило Дарницу, а геббеты и оборотни все еще не могли прийти в себя. Ко всему прочему на поддержание фантомов, которых никто не замечал, требовались некоторые силы, которые, как справедливо полагал Дарниц, еще могли понадобиться в дальнейшем. Поползав еще с полминуты, в надежде, что какая-то доля сознания вернулась к геббетам, дегос позволил, наконец, фантомам выбраться из кустарника и отправил их на восток. Геббеты будто только этого и ждали. Попискивая, они рванули вслед за фантомами, а крестьяне, как по команде рванули за ними. Дарниц едва поспевал за отрядом и думал о том, сколько же времени понадобится его врагам, чтобы понять, что впереди никого нет...
Рыцарь-маг уже шестой или седьмой раз проклинал себя за свою непостижимую сообразительность, которая привела его в гущу врагов, которые все бежали и бежали вперед, не проявляя ни капли усталости, в то время когда Дарниц напряженно размышлял над возможностью осуществления каждого следующего вздоха. За этим размышлением и застала его широкая спина неожиданно остановившегося крестьянина. По роковому стечению обстоятельств крестьянин (как ни странно) оказался гораздо ниже двухметрового рыцаря, вследствие чего последний исполнил живописнейший, преисполненный изысканнейшего изящества кульбит, следствием которого явилось искусное приземление на копчик. От охватившего его блаженства дегос потерял дар речи. Он только таращил глаза, лежа на земле и периодически беззвучно открывал рот. К его счастью крестьяне были заняты примерно тем же. Как только последовал сигнал о прекращении преследования, они просто попадали на землю. Если бы Дарниц был в состоянии анализировать окружающее, то обнаружил бы, что геббеты и оборотни собрались вкруг чуть поодаль, и что-то живо обсуждают, тыча в разные стороны своими многочисленными конечностями.