— Ты же понимаешь, что это не только оскорбление истории, но и богохульство?
— Богохульство – это приписывать первым Видевшим силы Черных жрецов, — парировал ключник.
— Так ты все-таки читал? — Ганнон вздрогнул: именно эта часть легенд его и занимала.
— Да, самое начало, как ты понимаешь. Древние долунные времена. — Ученый, увлекшийся осмотром камня, похоже, не заметил реакции друга.
— Это не оскорбление жрецов, просто старые легенды, — заключил асессор.
— Может быть. Но вот что точно настоящее богохульство – так это не интересоваться творением богов, а ярчайшее его проявление — это Шторм. Его я и исследую, — изрек Иннар. Он поскреб валун ногтем и постучал по камню, приложив к нему ухо.
— Вам с Боннаром нужно бы поработать вместе, уверен вы…
— Нет, — твердо ответил Иннар, выпрямившись и посмотрев Ганнону в глаза. Кулаки ключника были сжаты, и костяшки его стали почти такими же белыми, как спина.
— Не спорю, он был строг в свое время… — Ганнон не вынес взгляда друга и умолк. Воспоминания о Дубильне были тяжелы для них обоих, но для Иннара особенно. Лучше было сменить тему: — Так как это поможет тебе понять Шторм?
— Не понять, а найти. — Иннар быстро оживился.
— Хахах, а тебе с башни не видно его? — поддел приятеля Ганнон. В ответ на это ключник лишь вздохнул.
— Боги отдали весь ум мне, силу и красоту Виннару, а тебе… — Иннар делано замялся.
— Обаяние, — мрачно прервал затянувшееся молчание Ганнон. — И собственное имя, — не удержался он от шпильки.
— Молковы крысы! — выругался ключник — это была его любимая мозоль. — Так и вижу, как этот толстый пьянчуга томился, придумывая имена, и просто убавил одну букву!
— Думаешь, стал бы ты таким же, как Виннар, если бы тебя назвали иначе? — усмехнулся юноша. — Да и не пил наш монах тогда. И не он вас называл, если уж на то пошло.
— Значит, другая крыса, все они одинаковые! — стоял на своем Иннар.
— Не имя красит человека, — вздохнул Ганнон. — Назвали б вас наоборот, жаловался бы, что тебе лишнюю букву дали. Так что со Штормом?
— Мда… конечно… В общем, я хочу найти его центр. Для этого мне нужно понять, как именно он обесцвечивает породу…
— Породу?
— Камни.
— Не закатывай глаза.
— Нашей ли с тобой породе не знать, как Шторм меняет цвет. — Ключник похлопал себя по шее, не сумев дотянуться до бледной спины. — Но камень подходит лучше.
— Как Двуцветные горы?
— Именно! Горжусь тобой. — Иннар проигнорировал гримасу, которую ему скорчил друг. — Но они старые, знаешь ли. А вот дорога – нет, и идет прямо от линии берега вглубь. Если понять, как обесцвечивание слабеет с расстоянием… — Он прикрыл глаза и увлеченно забормотал: — И нужно пару образцов с разных Колоний… Поправка на то, что они не прямые… Карты, расстояния, моряки… Считаем, что в самом центре белеет сразу…
— Иннар! — одернул друга Ганнон.
— Да! Прости, можно будет понять, где центр Шторма. — Исследователь просто сиял, но, не дождавшись реакции, приуныл.
— И зачем тебе это? — спросил Ганнон.
— Чтобы знать, где он, этот центр, — раздраженно ответил Иннар, которого коробило от необходимости пояснять столь очевидные вещи.
— Но ты же все равно туда не попадешь, так зачем?
Ключник только и мог, что таращиться на друга, а потом прикрыл глаза ладонью, скорбя о непонимающем его темном мире.
— Мог бы использовать рожи торговцев при виде серебра. Чем ближе к Виалдису, тем они кислее, — Ганнон попытался отшутиться.
— Это, скорее, мера времени года… — Иннар по-настоящему задумался.
— От моей книги хотя бы есть практическая польза для дела, — подвел итог Ганнон. Он указал Иннару на купленную на рынке бутыль. — Замени быстрее, пока не увидели: королева уже в замке, мало ли что.
— Откуда ей взяться? Не верь ты пересудам остальной прислуги. Они такое несут! Вот про хозяина твоего говорят, мол, он демон, и клянутся, что его видели в нескольких местах сразу.
— Они недалеки от истины, — улыбаясь, бросил в ответ Ганнон. Он не без удовольствия отметил, как рука его друга дернулась для охранного жеста. — Но вот королеву я видел сам, даже поговорил.
— Ух ты! — воскликнул Иннар. В его глазах читалась искренняя зависть.
— Я стараюсь держаться от сильных мира сего как можно дальше, так безопаснее. Да и ты тоже, как я помню.
— Да, но избранница Избранника — это сильно. Хозяева наших хозяев, должна же где-то быть справедливость…