Речь шла, конечно, не об обычных смертных – «белых» – священниках. Эти лишь служили в храмах и боролись за власть и деньги, как все. А вот те, что обитали в Башне…Могущественные Черные жрецы, как их называли, редко снисходили до общения с прочими жителями Деоруса, будь то даже Избранники или охотники на демонов из Второго круга.
Так или иначе, впереди была встреча с Фирхом. И если все пройдет, как задумано, то Коул будет доволен и не станет задавать лишних вопросов.
«А сам я на рожон не полезу, умишка хватит!» — Рассудил Ганнон и продолжил путь уже чуть более спокойно.
***
Слуга Корба взвешивал в руке мешок монет. На его лице, освещенном первыми лучами солнца, читались разочарование и гнев, подавленные страхом. Но времени на споры у него не оставалось.
— Собрал долю, почтенный? — Все же решился съязвить Фирх. Большую часть недостающего, конечно, забрал рябой гвардеец, но и Ганнон взял несколько монет на дорогу.
«Если бы ты знал, какой судьбы избежал.» — раздраженно подумал юноша. Оставлять свидетеля в живых не предполагалось. А деньги, служившие приманкой, слуга Коула мог забрать себе. Советник не экономил на своих людях.
Ганнон бросил взгляд за спину собеседника, на телегу, запряженную волами. Оттуда глядели в ответ две пары больших, любопытных глаз. Дети ждали своего отца, спрятавшись за тканным пологом, но не могли удержаться и тайком изучали незнакомца-неардо. Злость на Фирха тут же исчезла.
Слуга Корба тем временем раздвинул пальцем серебряные монеты и удостоверился, что был в кошельке и курум. Этот зеленый металл добывали на Аторе и там же чеканили монету. По закону на него полагалось покупать лишь зерно, что привозили с островов-колоний в Виалдис, но курумовые таны и тарсы ходили наравне с серебряными ланами и медными вортами во всех землях близ этого портового города. А в сезон, когда прибывали корабли с зерном, курумовые монеты становились куда более желанными.
«Стало быть, собираешься уплывать, но в порт пойдешь не прямой дорогой.» — Ганнон мысленно похвалил слугу Корба за осторожность. Встречались они у ворот, что вели на север, а широкая дорога, соединявшая священный Арватос и торговый Виалдис, начиналась у восточных.
***
«Дом Вертол, Серебряная бухта» — юноша повторил про себя сообщение Фирха, пока шел к восточным вратам. Этот дом относился к Слышавшим, но был не менее влиятелен, чем многие Видевшие. — «Порт вне Виалдиса, значит, бунтовщикам нужно привезти что-то ценное с Атора или из колоний. Наверняка наймут морехода неардо…».
Ганнон усмехнулся собственной вере в махинации южан. Он использовал эти предубеждения, чтобы обмануть людей Корба, а, выходит, и сам в них верил. Слуга Коула никогда не был к югу от гор. Он пытался узнать больше о жителях той страны, чтобы лучше притворяться одним из них. Но то, что не пригождалось в работе, быстро забывалось: для северян хватало акцента и глупых предрассудков, а неардо никогда не приняли бы его за своего. Благо на севере имелось достаточно осевших «предателей крови», в которых от южан была одна только внешность. Всегда можно было притвориться одним из двух.
Боль в руке напомнила о страхе, от которого ненадолго удалось отвлечься. Одни опасности оставались позади, но дома ждали новые. Впрочем, с заданием он справился, и хозяин должен быть доволен.
«Хорошо бы и правда оказаться там, за горами, подальше от Коула, подальше от всех…» — мечтательно подумал юноша, но тут же отмахнулся от наивной надежды. Впереди лежала дорога в Виалдис, и было видно, как ее красноватый камень белеет, приближаясь к горизонту. Тут и там из земли торчали мельницы, жадно поглощавшие зерно из колоний.
Благородные Откликнувшиеся, что владели землей вдоль Тропы Легионера, должны были быть особенно бдительными: двор Избранника как раз возвращался в Виалдис после паломничества в Арватос и был сейчас в двух днях пешего хода отсюда. Ганнону предстояло обогнать медлительную процессию.
«А ведь еще нужно забрать подарок для друга.» — юноша вздохнул и отправился в путь.
Акт 1. Глава 1 Первый столб
Солнце клонилось к закату. Земли по обе стороны широкой, мощенной камнем дороги были изрезаны тропинками, вившимися между пастбищами, пашнями, садами и виноградниками. Тут и там, как грибы, торчали ветряные мельницы. Высокая трава колыхалась под порывами ветра, слышался низкий гул насекомых. Свежий бриз приободрил уставшего путника: он втянул тонким носом прохладный воздух, несший запах дома, запах моря, которого странник не видел уже много месяцев. Худой смуглый юноша остановился и прикрыл серые глаза. Он убрал черные кудри со вспотевшего лба и перевесил тяжелую сумку на другую сторону. Пришлось повозиться из-за шерстяного плаща с капюшоном, но плечо ныло уже почти так же невыносимо, как и стопы. Он чувствовал каждый камень сквозь тонкие сапоги и смог бы определить, что находится в одном дневном переходе от Белой столицы просто по цвету камней – ближе к городу они становились почти совсем белыми.