Вместо ответа юноша протянул ей письмо.
— Пойдем на берег. Присядь и прочитай.
Отблески текущей лавы отражались на гладкой коже и Киоши, украдкой наблюдая, в который раз восхитился безупречностью форм суккуба. Склонившись над письмом, демоница полностью погрузилась в себя, снова и снова перечитывая послание, и лишь подвижный гибкий хвост метался, пристукивая по плоскому камню, нависающему над ручьем.
Наконец она отложила бумаги.
Обернулась, глядя на Киоши и одновременно сквозь него.
— Значит, ты уверен, что действительно писал это? — она небрежно смахнула прилипшие к ступням кусочки окаменевшей лавы.
Чуть позже, получив долгожданную передышку в безумном марафоне на выживание и поиск ответов, Киоши сможет еще раз внимательно осмотреть непростую ситуацию, в которую попал. Осмотреть ее как бы со стороны, подвергая каждое решение старательной критике и пытаясь найти изъян в собственных поступках.
Он вспомнит спасение с Буредды, мертвенные глаза суэджигари, рассказ Овиллы-Линды, встречу с Магистром Сконе, его приказ и нелегкие раздумья, ставшие предвестником согласия на путешествие ко двору Стервятника. Он вспомнит свои колебания и неуверенность, странный разговор с суккубом, решившей отправиться с ним, вспомнит письмо, написанное собственной рукой.
Окунувшись в горнило настоящей войны, когда демоническая ярость перехлестывает через край души и топит врагов в крови, он будет размышлять, как Марвин Сконе предложил ему стать героем. Как Марвин Сконе предложил ему хотя бы попробовать стать героем, и он согласился.
Возможно, согласился не ради сохранности родного мира или благополучия Императора, но ради отца, в облике бесплотного гекару наблюдающего за поступками сына. Окруженный пламенем поверженных догорающих городов, Киоши Мацусиро вспомнит, сколь решителен и тверд был в принятом решении, и не пожалеет ни на мгновение…
Юноша протянул руку, забирая у демоницы письмо, словно этот жест мог помочь ему ответить более искренне:
— Я ни в чем еще не был так уверен за долгое-долгое время, Овилла. Угадаю, что и сама ты уже успела проверить послание, убедившись в его подлинности. Разве нет?
— Разумеется, — она легко поднялась на ноги, хвостом поглаживая бедро. — Есть мысли?
— Есть, — решительно ответил Киоши, удивив сам себя. — Наперво мы не станем раскрывать перед Тоэши-Набо, что знаем о засаде. Продолжим путь, как ни в чем не бывало… — Без сожаления или раздумий он отправил бумаги в ручей, внимательно наблюдая, как листки вспыхивают и растворяются в нестерпимом жаре. — А еще я хочу, чтобы ты отвела меня к оружию, о котором упоминал Магистр.
Эпизод IX. Выбор воина. Часть третья
Путешествие к тайнику ордена оказалось на удивление недолгим.
Вероятно, Марвин намеренно приказал Овилле доставить юношу с Буредды как можно ближе к нужному месту, чтобы в случае успеха не пришлось тратить лишнее время на дорогу.
Похожий на жабу хозяин скотобойни все же дождался своего, наконец избавившись от породистого злобного скакуна, успевшего острыми копытами разнести ему часть амбара. Тем не менее, старик оказался понятлив и тих, и даже вышел к воротам проводить странную парочку демонов, оседлавших столь необузданное животное.
Без труда разместившись на широкой блестящей спине зверя, лишь отдаленно напоминающего земную лошадь, Киоши и Овилла отправились вверх по дороге. По словам демоницы, тайник располагался на одном из соседних островов, и вскоре, словно в подтверждение, дорога на самом деле оборвалась. Ласково обогнула холм и закончилась, уткнувшись в край парящего монолита, на котором находились тоэхи. Пропасть была отгорожена невысоким массивом горы.
У подножия виднелась заброшенная, далеко не вчера обвалившаяся шахта, вокруг которой все еще цеплялось за жизнь небольшое торговое поселение. Бывшие шахтеры, до сих пор не осмелившиеся оставить насиженных мест, выживали исключительно за счет рискованных экспедиций в грозящие рухнуть штольни, распродаж остатков техники и охоты. Было очевидно, что последний, даже самый бедный и непривилегированный джегал покинул этот поселок очень, очень давно.
Малочисленное население городка злобно наблюдало за непрошенными чужаками, но не торопилось покидать нищих лачуг, жавшихся к скалам. В загонах блеяли тягловые звери, стучал молот кузнеца, два деревенских мальчугана у околицы вовсю хлестались игрушечными Красными Нитями.