Воздух вскипел.
Стройные колючие деревья со стонами рушились в обжигающую воду горного потока, начисто срезанные Нитями. По темной бурлящей реке струйками зазмеилась свежая кровь. Вооруженные секирами и мечами демоны перескакивали по наполняющим поток камням, обрушиваясь на воинов Сконе и сцепляясь с ними врукопашную.
Нити яростно гудели, распарывая воздух, воду, валуны и плоть.
Отбросив пробитый Красный щит, Киоши одним прыжком миновал водную преграду и вскинул перчатку. Сургучная пелена закрыла его глаза, оставив гекару воина саму искать пути к победе.
Юноша потерял над собой всякий контроль, словно обезумевший мечась среди врагов и разя во все стороны. Бил Нитями, ухваченными наугад и обжигаясь о чужие Цвета. Бил руками, куда дотягивалась серебристая молния его смертоносного удара. Расшвыривал вокруг себя веера искрящихся красных бусин, тяжело падающих на прибрежные камни.
Окружавшие брод рощи занялись факелами, крики и яростные вопли не смолкали ни на миг.
Внезапно буйство кончилось, отхлынув в тишину, словно тяжелая океанская волна…
Понеся огромные потери, имперцы предпочли отступление. Оставив трупы и умирающих, они выбросили приготовленные маскирующие заклинания, торопливо исчезая в горах и догорающих чащах.
Тяжело дыша, Киоши зашел в воду, опускаясь на колени и позволяя воде подняться до подбородка. Ему казалось, что он провел в схватке целый перелив, столь тяжелым и давящим было чувство.
Позволяя воде успокоить тело, осмотрел свою грудь и руки, выдергивая из многочисленных ран осколки вражеских Нитей. Овилла опустилась на камень неподалеку, врачующим заклинанием перетягивая гребенку борозд, змеящихся по гладкому бедру.
— Мы убили шестерых. Один еще был жив, но я не успела запретить ему покончить с собой, — тяжело дыша, отчиталась она, при этом не глядя на Киоши. — Мы поступили предельно правильно, мой господин, и я выражаю тебе свое почтение…
— Не нужно так…
— В твоем отряде убито семнадцать воинов. Если хочешь знать мое мнение, это была славная победа, доставшаяся малой ценой…
Дарвал и Ииша-Н-Тавелот смогли усмирить отступающих бандитов.
Перестроив войско и для острастки казнив одного из наиболее рьяных паникеров, они вывели воинов на берег, где в нерешительности остановились. С каменным лицом Анзурон рассматривал своих воинов, чьи трупы устилали поляны по обе стороны от брода. Ииша с широченной улыбкой глазел на вывернутые с корнем деревья, расколотые камни и шелуху заклинаний, уплывающую по течению реки вперемешку с кровью. Армейские шаманы тут же бросились к трупам Ткачей ордена, начиная свои странные обряды.
— Оставьте их в покое! — Овилла взвилась на ноги и щелкнула хвостом; жрецы замерли, не торопясь выпускать тела из когтистых лап. — С ними, отродья, вы ничего делать не станете! Предайте огню, и это большее, что я вам позволю! Не то будете иметь дело со мной!
Киоши, позволяя потокам парящей воды стекать с гривы, выбрался на берег. Он видел, как крупная дрожь сотрясает плечи суккуба, и с неудовольствием разглядел недоумение, отразившееся на лице Анзурона. Ронисори за плечом старшего Плясуна оставалась неподвижной, но юноша был готов поклясться, что демоница с зелеными волосами улыбается под железной маской.
Он остановился возле Овиллы, совершенно не представляя, как поступить.
— Линда, это уже не твои братья и сестры…
— Хочешь встать на их сторону? Иди, Киоши, но знай, что сейчас я готова поднять руку и на тебя…
— Ты совершаешь большую ошибку, — он говорил тихо, но замечал, как офицеры изо всех сил прислушиваются к странному диалогу. — Особенно теперь, когда мы почти на пороге…
— Мне плевать. Эти тоэхи служили тому же делу, что я. Я не предавала орден, я всего лишь пошла за тобой. И не позволю надругаться над гекару своих братьев.
Иронотсу перевел взгляд на застывшее в нерешительности войско. На остатки личного отряда, латающего раны и дыры в доспехах.
— Я хочу, чтобы все участники этой битвы были похоронены, — громко произнес он. — С почестями и необходимыми ритуалами. Желаю, чтобы их гекару упокоились в мире, спокойно отлетев на дно Ямы. Я дам вам новые тела для обрядов. Но не эти. Дарвал, Ииша, Громовые Плясуны должны быть похоронены на том берегу реки. Тела наших врагов будут сожжены на этом. Два могильных костра символизируют славную и кровавую победу, одержанную нами, и заставят врагов помнить, что мы все же смогли перейти реку!